Глава 11
Эйнар сел у окна, и солнце свернулось у него на коленях. Поезд проходил мимо домов с красными черепичными крышами, и детей, гуляющих во дворах. Напротив него сидела старуха, обхватив руками сумочку. Она предложила мяту в упаковке из фольги:
- Едешь в Хельсингер?
- В Рингстед, - ответил Эйнар.
- Я тоже.
Квадрат из сплошного кружева поддерживал белые волосы старухи, а ее глаза ее были снежно-голубыми, уши - маленькими и свободными.
- У вас там друг? Встреча?
- Медицинское обследование.
Эйнар кивнул, и старуха сказала:
- Понятно, - она потянула кардиган, - в институт радиации?
- Я думаю, да. Моя жена назначила встречу, - сказал он, вскрывая конверт, который ему отдала Герда. Внутри лежала светло-бежевая карточка с запиской для Лили, которую Герда написала на прошлой неделе:
“Иногда я чувствую себя в ловушке. Ты когда-нибудь так себя чувствовала? «Это правда я? Это Копенгаген?»
Целую”.
- Ваша карточка говорит о докторе Хекслере, - сказала женщина, - на обороте написан адрес доктора Хекслера, это рядом со мной. Я буду счастлива принять вас. Некоторые говорят, что доктор Хекслер руководит лучшим институтом радиации в Дании, - женщина прижала сумку к груди, - многие утверждают, что он может вылечить практически все.
Эйнар поблагодарил женщину и снова сел на свое место. За окном было тепло. Что если он пропустит встречу? Когда Герда попросила его встретиться с ней на центральном вокзале, в его голове пробежала яростная вспышка видений: Герда задрала подбородок высоко над головой, ожидая прибытия поезда на станцию. Эйнар подумал о том, чтобы бросить ей вызов и никогда больше не появляться. Он представлял себе, как подбородок Герды медленно опускается, проходят минуты и часы, и становится все более очевидным, что Эйнар не придет. Герда вернется домой, откроет дверь квартиры в Доме Вдовы, а Эйнар будет ждать ее за столом.
- Я не хочу встречаться с доктором, - сказал бы он.
- Хорошо - остановившись, ответила бы она.
- Мы приехали, - сказала старуха, - берите свои вещи.
Красные восковые шишки с тисовых деревьев лежали вдоль улицы Рингстед. Утром шел дождь, после которого оставался влажный запах свежести. Старуха глубоко вздохнула. Она шла быстро, и ее бедра извивались под юбкой.
- Не нервничай, - сказала она.
- Я не нервничаю.
- Нет ничего такого в том, чтобы нервничать.
Они вышли на улицу из домов за низкими стенами с белыми железными воротами. Автомобиль с открытым верхом проехал мимо них, щелкая двигателем. Водитель - мужчина в кожаной шляпе для гольфа, - махнул рукой на старуху.
