- Возможно, оно будет идти долго, - говорил клерк через медные ламели в окне.
- Не говорите мне, что немцы разрушили почту! - отвечала Герда.
***
«Я не могу так жить», говорила Герда одной из японских служанок по имени Акико, девушке с насморком. Служанка поклонилась и принесла Герде камелии, плавающие в серебряной чаше.
“Придется что-то менять” - говорила Герда сама себе, иначе она сгорит от гнева, хотя ни на кого конкретно, кроме Кайзера, она не обижалась. Там, в Копенгагене, она была самой свободной девушкой чуть ли не во всем мире, а теперь грязный немец просто разрушил ее жизнь! Изгнанница - вот кем она стала. Изгнанница в Калифорнию, где розовые кусты выросли до десяти футов в длину, а в ночное время в каньоне выли койоты. Она с трудом могла поверить, что стала одной из тех девушек, которые с нетерпением ждут нового дня, чтобы прибыла почта с пачкой конвертов, среди которых будет письмо от Эйнара.
Герда телеграфировала своему отцу, прося о разрешении на возвращение в Данию.
«Морские пути больше небезопасны» был его ответ. Она требовала, чтобы мать отпустила ее в Стэнфорд с Карлайлом, но мать ответила, что единственная подходящая школа для Герды - это Школа Семи Сестер на заснеженном Востоке.
- Я чувствую себя раздавленной, - сказала Герда матери.
- Не драматизируй - ответила миссис Вэуд, занятая управлением пересева зимних газонов и маковых клумб.
Однажды Акико аккуратно постучала в дверь Герды и, опустив голову, принесла ей брошюру.
- Прошу прощения, - сказала Акико, и выбежала, стуча сандалиями. В брошюре было сказано о следующем заседании Общества Искусств и Ремесла Пасадены. Герда подумала о любителях общества с их парижскими палитрами, и выбросила брошюру. Она повернулась к своему эскизу на холсте, но не смогла придумать, что нарисовать. Через неделю Акико снова постучала в дверь. Она вручила Герде вторую брошюру.
- Прошу прощения, - сказала Акико, прикрывая рукой рот, - но я думаю, вам это может понравиться.
После того, как Акико принесла Герде третью брошюру, Герда решила принять участие в собрании. Общество владело домом с верандой в предгорьях над Пасаденой. На прошлой неделе горный лев, желтый, как подсолнух, выскочил из сосновой чащи в конце дороги и вырвал ребенка у соседа. Члены общества не могли говорить ни о чем другом. Повестка дня была оставлена, и вместо нее велось обсуждение фрески, на которой изображалась эта сцена.
- Она будет называться “ Убегающий лев” - сказал кто-то.
