Великий князь Московский Иван Молодой отогревался в Вологде у боярина Ашихина. По вологодским меркам боярин богатый, по московским — так себе. Рассказывал, вотчиной его предка московский князь Калита жаловал, когда собирал дань для Орды. Бывая в этих краях, Калита подолгу останавливался у прадеда боярина Ашихина.
— Вотчина моя, — говорил боярин, — меня кормит. Платят мне смерды, какие на моих землях живут, зерном, а ещё белкой и мёдом…
Передохнул Иван Молодой у боярина Ашихина, совсем намерился сказать воеводе, что пора ратникам в дальнейший путь выходить, но нежданно поднялась метель, света белого не стало видно. Замело всё, ветер выл голодным волком, рвал крыши изб.
— Надо бы уже на Великий Устюг двигаться, а вишь какая непогодь, — заметил воевода Даниил Ярославский.
— В такую пору лучше в Вологде отсиживаться, чем ратников морозить, — сказал Иван Молодой.
И пережидали.
Однажды засиделись за трапезным столом у Ашихина. Была оленина варёная, грибы солёные, пироги с капустой. Пили свежесваренное пиво.
— Пора бы тебе, великий князь Московский Иван, сын Ивана, хозяйкой обзавестись, — заметил Ашихин.
Не успел молодой Иван ответить, как воевода Даниил насупился, оборвал резко:
— Ты, боярин, не о том речь ведёшь. Эвон, государь ноне без великой княгини!
Пресёк разговор…
С ползимы унялись метели, и полки тронулись. Первые дорогу пробивали. Конные дворяне, по трое в ряд, ехали по снегу коням по грудь.
Когда ещё в Вологде великий князь Иван Молодой и воевода в санках умащивались, Даниил Ярославский обронил:
— Чует душа моя, не скоро в Москву воротимся. Дай Бог по теплу в Нижний Новгород попасть.
— Не о том печаль, воевода. Нам землю русскую от ордынцев надобно вернуть. А начинать следует с Северо-Восточной Руси. Я Русь вижу свободной извне и сильной изнутри. Целостную Русь под властью великих князей московских. Кто это будет, государь Иван Третий, на меня ли падёт честь такая, но только иной я Русь не мыслю. Видится она мне без уделов, без вольностей, какие новгородцы ещё отстаивают.
— Твоя правда, великий князь. Но к тому времени ещё не одна кровь прольётся, не одна вода в реках сменится.
— Нелёгкую ношу взвалили мы на себя, князь Даниил, — в этом ли я не согласен с тобой? Но мы её подняли, нам и нести. Не так ли, воевода? — спросил князь Иван с усмешкой.
— Понесём, княже, понесём. Вот и ноне тянем. И рассмеялись оба.
Ездовой задней упряжки оглянулся: чему веселится молодой великий князь? Однако, не узрев ничего, погнал коней.
