Достав оттуда стопку фотографий, я и впрямь удивился. На них долговязых хватало с избытком, но больше всего меня удивило их общение с Шакаловым и некоторыми его приближенными.
– Вот так сюрприз! Как вам это удалось? Как вы вышли на них? Следя за Шакаловым?
– В том числе.
– Расскажете?
– В другой раз. Для тебя сейчас важнее узнать об истоках.
– Опять начинается! Хотя оно и не заканчивалось.
– Присядь! – указав на диван, вскрикнул Громов. В таком тоне он со мной еще не разговаривал, и мне стало как-то не по себе. Теперь я начал понимать, почему столько людей его слушаются. Не выпуская из рук фотографии, я вернулся на свое место. Однако Громов отобрал их у меня, бросил рядом с кобурой и, заключив мою правую кисть в ладонях, принялся ее поглаживать. Такое проявление заботы мне показалось не совсем нормальным, но с возражениями я решил повременить. – Информация, конечно, из ряда вон выходящая, и принять ее будет нелегко, но ты постарайся. И держись, сынок, ладно?
Поглядывая то на него, то на руки, я нерешительно кивнул.
– Вот и славненько. Теперь вернемся к истокам. – Он оставил в покое мою руку и откинулся на спинку кресла. – Все началось с твоего отца и с той самой деревни, в которой ты когда-то жил.
– Если бы вы сразу сказали, о каких истоках речь, то…
– А точнее, с письма, пришедшего в редакцию. Оно было написано неким Сергеем Федоровым, коренным жителем села Потрошино, и адресовалось лично мне. Сергей давно следил за моими статьями, в которых я изредка обвинял власть имущих в их противоправных действиях по отношению к простым людям. Он писал, что испробовал все возможные инстанции. И все они нагло его проигнорировали. Я был последней надеждой.
– Принудительное расселение?
– Да. Небезызвестный нам господин Шакалов намеревался выдворить всех жителей деревни из своих домов и, соответственно, из самой деревни тоже. Он обязался предоставить им новые квартиры на окраине Москвы или добротные дома в других селах. Но не сразу. Со временем. Как только возможность такая появится. А пока они должны были перебиваться комнатами в общежитиях.
– Какие причины он им предоставил?
– Довольно веские. Дома подлежали сносу в связи с каким-то архиважным государственным проектом, находящимся под грифом «секретно» и якобы тесно переплетающимся с национальной безопасностью и защитой от терроризма. Шакалов даже показывал заверенные бумажки с подписью самого президента. Но, как ты уже догадался, его байкам и обещаниям сельчане не поверили и принялись отстаивать свою собственность. Свою деревню.
