– Очень скверные ассоциации возникают… – задумчиво промямлил я.
– Что? – спросил Давид.
– Ничего… хорошего.
Остальное дно подземелья по большей части занимали постройки, похожие на поселковые, только немного крупнее.
Очкарик остановился напротив овального дисплея, встроенного в стену и светящегося тусклым зеленым светом. Ему снова не повезло. В этот раз на него налетел Давид. Да так, что тот едва удержался на ногах.
– Как же вы меня уже достали! – завизжал очкарик. – Обоих пущу на удобрение!
Едва сдерживая ухмылку, Давид мне подмигнул, а очкарик заметил, и это его еще больше разозлило. Он нервно поправил очки и, издавая хрипящие звуки, набрал полный рот слюны.
– Посмей только, – уверенно бросил Давид, глядя очкарику в глаза.
И тот посмел, не мешкая. Обильный плевок пришелся Давиду в правый глаз, немного на щеку, нос и даже губы. Меня аж передернуло от отвращения. Представляю, что творилось с Давидом. Быстро вытершись рукавом, он жалобно взглянул на меня, а потом злобно на очкарика. Я уже видел этот взгляд и знал, что он сулил. Назревала серьезная стычка.
Давид не был злым человеком. Он подавал милостыню, посещал храм божий и даже пел в церковном хоре в далекой юности. Я всегда поражался его умению находить компромиссы там, где их, казалось, найти невозможно, и прощать тех, кто этой милости не заслуживает. Однако на то, что произошло сейчас, его альтруистические убеждения не распространялись. Он мог многое стерпеть и простить: нецензурную брань, отъем нижнего белья, безвкусный коричневый комбинезон и даже подлые удары по корпусу, но настолько унизительное оскорбление, как это, – никогда.
Сжав кулаки и играя желваками, Давид стоял неподвижно. Его лицо налилось кровью, а глаза будто пронизывали морщинистый лоб очкарика.
– Что такое, петушок? Тебе понравилось? Так, может, еще и помочиться на тебя? – Немного расстегнув нижнюю молнию комбинезона, очкарик притворно засмеялся.
Верзилы поддержали смешками. Я огляделся по сторонам, быстренько накидал в голове план действий и, уставившись на Давида, приготовился.
– Сим-сим, откройся, – приложив ладонь к дисплею, в приподнятом настроении воскликнул очкарик.
Он принялся застегивать молнию, а Давид резко развернулся к стоявшему сзади конвоиру и ударил его кулаком в подбородок. И пока один верзила отправлялся в нокаут, я нанес удар ногой второму в пах. Застонав и схватившись за ушибленное место, он наклонился и тут же получил еще один мощный удар носком ботинка в нос. Прозвучал хруст. Верзила рухнул на спину рядом со своим напарником и закорчился от боли.
