Спустя мгновение металлическая дверь лифта бесшумно сложилась гармошкой, Давид поймал очкарика, а я отобрал автомат у верзилы и хорошенько приложился прикладом к его физиономии. Тот наконец-то вырубился, причем не исключено, что навечно, зато очнулся первый нокаутированный. Пришлось вырубить и его.
– Что ты мне теперь споешь, птичка?! – сжимая горло очкарика, заорал Давид. – Ну, давай пой! Пой, я сказал!
– Прости… – пуская слюни, еле выдавил он.
– Не хочешь петь, тогда полетаем!
Давид взвалил тщедушное трепыхающееся тельце себе на плечи, вальяжно проследовал к перилам и, подняв его над головой, скинул вниз. Раздирающий вопль очкарика моментально привлек внимание сотрудников на других этажах. Некоторые из них стали тоже орать и показывать на нас пальцем, а кто-то более расторопный врубил тревожную сирену.
– Что дальше? – понуро спросил я.
– У нас теперь один путь, Никита.
– Куда, на тот свет?
– По всей видимости, да. Только давай пройдем его достойно.
– Только давай без этого дешевого пафоса. Как получится, так и пройдем. Этот наш последний путь.
– Извини, сказал не подумав. Ты и так всегда ведешь себя достойно. Умереть рядом с тобой – для меня огромная честь.
– Умеешь ты подлизываться. Ладно, прощен пока.
Вооруженные автоматами, мы вошли в лифт.
– Да и после того, что мы тут натворили, уже помирать не стыдно! Верно, Никита?! – стукнув кулаком по сенсорному экрану, занимающему треть задней стенки лифта, пропел он.
– И здесь решил лом применить, Паваротти?
Дверь, на удивление, закрылась, превратившись в сплошной гладкий лист уникального серебристо-белого металла, и лифт понесся вниз.
– Вот видишь, видишь! Этот способ никогда не подводит!
– Ага, вижу. Если бы он тебе еще и подсказал, куда мы движемся, то я непременно взял бы его на вооружение.
– Вниз!
– Да ну?!
Мы разразились истерическим хохотом, а после Давид затянул какую-то церковную песнь. Голос у него, несомненно, отменный, но отогнать таким способом мысли о предстоящей смерти вряд ли получалось…
Как я и предполагал, поездка оказалась в никуда, но с обратным билетом. Остановившись где-то на энном этаже, мы даже выйти из лифта не успели. В ту же секунду, как дверь открылась, к нам залетела штуковина, на вид схожая с гусиным яйцом и разнесла вдребезги наши планы. Она выпустила из себя сотни или, может, тысячи тонюсеньких плазменных нитей оранжевого цвета. Те мгновенно пронзили наши тела, парализовав их, а затем, видимо добравшись до мозга, отключили и его на неопределенное время.
