Джулиано действительно тайно бывал у Оретты, но теперь очень редко, хотя она умоляла приходить почаще.
Оретта ходила кругленькая, как шарик, переваливалась с ноги на ногу. Она очень боялась, что, став неуклюжей, перестала нравиться Джулиано, приходилось все время убеждать, что материнство красит любую женщину, что он любит ее и ребенка всем сердцем.
– А твой брат? И твоя семья? – осторожно спрашивала Оретта. Джулиано целовал ее в лоб:
– Все будет хорошо.
Что еще он мог сказать? Джулиано был счастлив, обнимая свою Оретту, прижимаясь ухом к ее растущему животу, чтобы услышать, как шевелится ребенок, целуя ее зеленые глаза, просто находясь рядом. В доме Сангалло он ни о чем не задумывался, даже обещая Оретте, что все будет хорошо, не представлял, как это будет.
Но стоило выйти, как обступали сомнения.
Франческо Пацци искал любой повод для стычки с Медичи. Донна Лукреция даже выговаривала Лоренцо за то, что позволил Синьории вернуть этого сумасшедшего:
– Он нарывается на кровопролитие. Ты не сможешь без конца уходить от стычки.
– У меня нет повода запретить ему въезд во Флоренцию. Я буду спокоен, мама.
– Ты да, но он сумеет вынудить Джулиано обнажить шпагу. И это приведет к беде.
– Поэтому Джулиано следует пока уехать. Пусть поохотится, а я придумаю, как привести в чувство этого дурака Пацци.
Обычно семья проводила зиму в доме на виа Ларга, чтобы с наступлением нового года после Благовещения отправиться в одно из поместий. Благовещение Пресвятой Богородицы 25 марта и было для флорентийцев началом года, но уже начался апрель, а семейство Медичи все еще пребывало во Флоренции.
Причина в Клариче, она носила очередного ребенка и в очередной раз страдала. Клариче и вынашивала детей, и рожала их очень тяжело, мучаясь во время беременности и долго приходя в себя после родов. Но стоило оправиться, как снова оказывалась беременной. Врач и повитуха только головами качали:
– Частые роды могут погубить госпожу.
Да, это шестой ребенок, за восемь лет супружеской жизни многовато…
При этом Клариче умудрялась часто навещать родителей в Риме. Там она отдыхала душой и чувствовала себя куда лучше, чем в благословенной Флоренции. Обычно так и бывало – почувствовав себя в положении, Клариче отправлялась в Рим, а возвращалась уже с большим животом, страдала, кричала, рожая, долго лежала, потом снова беременела и все повторялось.
Но на сей раз плохо было почти с первых дней. Клариче все время проводила в постели, а врач говорил об угрозе выкидыша. Какая уж тут поездка? Хотя пролежать лето в душном городе не лучше, чем трястись в повозке.
