Стэнфорд породил еще один печально известный пример кумовства Кремниевой долины: сверхраскрученный медицинский стартап Theranos, впаривавший нечто, что он называл чудесной недорогостоящей технологией анализа крови. Бросившая Стэнфорд основательница Элизабет Холмс умела пустить пыль в глаза. За черные водолазки, которые она носила, ее неизбежно сравнивали со Стивом Джобсом. Будучи еще одним образцово-показательным вундеркиндом, Холмс, заманив в свой совет директоров людей уровня Генри Киссинджера, стала самой молодой миллиардершей в мире. В отличие от Clinkle, Theranos получил одинаково раболепную прессу, включая шаблонный биографический очерк в New Yorker от Кена Аулетты, воспевавшего спартанскую решимость предпринимательницы построить «мир, в котором никому не придется говорить „прощай" раньше срока». Восхождение Theranos и Холмс было устлано неувядающими лаврами и розами до тех пор, пока серия журналистских расследований - вновь в Wall Street Journal - не раскрыла, что продукт компании, устройство для анализа крови, абсолютно ни на что не годен, а госрегуляторы грозятся запретить Холмс вести медицинский бизнес. Тем не менее в конечном счете федералы махнули рукой на Theranos, взяв с них обещание не заниматься лабораторными исследованиями по меньшей мере два года. От исков акционеров стартап отбился, согласившись выплатить компенсацию акциями самой Холмс, - по сути, увеличив долю их доходов от мошенничества. По логике капитала, даже такую опальную компанию, как Theranos, все еще можно преподнести в качестве истории успеха. Один мой товарищ, который однажды оценивал инвестиции в техкомпании для крупного пенсионного фонда, объяснил мне ход мыслей своих работодателей. По его словам, никому не было дела до того, работает ли новая технология на самом деле. Важно, чтобы другие инвесторы думали, что она будет работать. Если они так думали, их доверие приводило к росту стоимости компании независимо от ее реальных заслуг. «Продается все», - подытожил мой друг. Мастерство заключалось в понимании, когда именно покупать акции, а когда продавать. Вот почему инсайдерская информация незаменима.
То, что описывал Гази, было системой патронажа с неформальной и постоянно меняющейся, но все же неизбежной иерархией. Это, естественно, противоречило внешнему имиджу Кремниевой долины как коллаборативной меритократии гиков, чьи высокие идеалы и умственная дисциплина ставили их выше мелочного междоусобного политиканства. Система патронажа обеспечивала инсайдерам относительную защиту от таких внешних угроз, как недовольство миноритарных акционеров и проверки регуляторов. Система не выбирает победителей - она их порождает. «Так Sequoia и Андриссену достается хит за хитом. Они узнают лучшие идеи первыми, а остальные довольствуются объедками», - сказал Гази.
