Достав из сейфа изъятые часы, Смолин решил ехать в больницу, не дожидаясь возвращения товарищей из института.
ЖЕЛТЫЙ милицейский «газик» быстро домчал до дома Арсина. Окна были закрыты, но через одно из них сквозь щели ставней пробивался электрический свет. Сергеев постучал в ставню. Залаяла собака. Но никто не выходил на крыльцо. Арсин показался минут через десять. Покачиваясь, он подошел к калитке и спросил пропитым голосом:
— Что надо?
— Загоните собаку в будку и откройте калитку, — распорядился Скоблев.
Недовольно бурча, Арсин выполнил распоряжение. После этого Скоблев и Сергеев быстро прошли в дом. Еще на пороге в нос ударил кисловатый запах пива, замешанный на табачном дыму. В столовой на большом грязном столе стояла батарея пустых бутылок.
— Где собутыльники? — спросил Сергеев.
— На кудыкины горы пошли, — недовольно ответил Арсин.
— Лыч был у вас? — опять спросил Сергеев.
— Был, а как же, — подтвердил Арсин. — Обмывали его курс лечения. Часа два назад ушел домой.
— С кем он пошел? — включился в разговор Скоблев.
— Кажись с Конюхом, — ответил Арсин. — Да, точно с ним. Они недавно снюхались. Сегодня только и пили друг за друга.
— А кто такой Конюх? — спросил Скоблев. — Это его фамилия или кличка?
— Это вы сами у него спросите. Я вам не друг, не товарищ, чтобы на вопросы отвечать.
Сергеев достал несколько фотографий и показал Арсину. Не обращая внимания на его озлобленность, мягко спросил:
— Кого-нибудь узнаете?
— А как же: во Лыч, а вот Гришка Артемьев. Про Лыча скажу — какой-то чумной он сегодня. Видать, лечение на мозги подействовало. Я его предупреждал. Не советовал в диспансер идти.
— Вам тоже не мешало бы полечиться, — сказал Сергеев. — Раньше, говорят, хорошим мастером были. А сейчас… Посмотрите на себя в зеркало.
— Я пропил зеркало, чтобы душу себе не травить. Все, конченый уже человек я, — ответил Арсин, удивляя Сергеева резкой сменой настроения.
— Вам еще и пятидесяти нет, а вы себя хороните, — сказал Скоблев. — Ваш дом осмотреть можно?
Получив утвердительный ответ, Скоблев и Сергеев прошли по комнатам дома, заглянули на чердак, в сарай. Убедившись, что никого, кроме хозяина, в доме нет, уехали.
К дому Лыча подъехали с выключенными фарами. В доме было темно. Видимо, все спали.
— Рано ложатся, — сказал Скоблев, взглянув на часы, — только десять вечера.
— Придется разбудить, — ответил Сергеев. — Разрешите?
Получив согласие, он неторопливо нажал на звонок. Вскоре вышла мать Лыча.
