— Что еще такое, товарищ старший лейтенант? Вот чистое наказание мне с вами… Хоть бы до санбата полежали.
Доброполов попросил санитаров остановиться.
— Не серчай, Маша… Вот здесь, в моей сумке… Достань… одну вещь…
Девушка, недовольно хмурясь, порылась в сумке.
— Это? — спросила она, протягивая узелок.
Доброполов кивнул:
— Развяжи…
Жадными нетерпеливыми глазами он следил за пальцами Маши… Санитары с любопытством смотрели на Доброполова. Маша вытащила из узелка что-то аккуратно завернутое в вышитый платочек. Доброполов взял сверток, торопливо развернул. По бледному лицу его, покрытому капельками пота, разлилась широкая улыбка. В его руках оказалась трубка, маленькая коричневая трубка, отличной домашней работы неведомого лесного мастера. И еще в платочке лежали две связки листового желтого, как янтарь, табаку.
— Маша, а ведь это трубка, — как бы сомневаясь, тоном удивленного ребенка проговорил Доброполов.
— Трубка, товарищ старший лейтенант… Ой, боже… и что мне с вами делать?..
— И табак, Маша…
— И табак… Не разговаривайте, пожалуйста.
— Но ты не знаешь, помощница смерти, что это за трубка…
— Откуда я знаю, если это ваша трубка… Санитары, несите.
— Нет, постой. Закурить-то мне надобно…
Он вспомнил каменный мрачный свод погреба, маленького Митяшку, больную старуху, даже ягненка в ящике и засмеялся глубоко, растроганно, радостно…
— Ах ты, милая хозяюшка, Аксинья Ивановна! — проговорил он, и слезы выступили на его глазах. — Видать, трубка не простая, ежели ты подарила ее мне. И как ты догадалась, что для человека на войне это самый подходящий подарок. Ну-ка, Маша, помоги набить. Мой-то табачок в Нессе размок…
Маша, все больше нервничая и сердясь, быстро набила трубку, зажгла. Доброполов жадно затянулся, блаженно закрыл глаза…
Звенели оводы, посвистывала в орешнике птичка, сияло над головой просторное бесконечное небо, и орудия бухали все отдаленнее и глуше.
Смерть отступала на запад… А здесь было солнце. Оно словно пронизывало все существо Доброполова горячими лучами… Он пил теплый воздух полными глотками и, несмотря на раздирающую боль в ноге, задыхался от каких-то новых, доселе неведомых чувств.
— Маша!.. Ты скажи, все-таки, — не унимался он. — Где медсанбат этот самый?.. Куда ты несешь меня?..
— Вам лучше знать, товарищ старший лейтенант, куда я вас несу, — недовольно ответила Маша, — туда, где вам подарки дарят. Вот куда…
— Ого. Чуть не угадала… — засмеялся Доброполов. — Когда же ты успела разузнать? И кто мне подарил трубку?
