Тем не менее, в мае 1968 года Джими снова в Сиэтле. В аэропорту его встретил отец, с ним были Леон, и мачеха Джими, симпатичная японочка, которую Джими увидел впервые.
По словам Джими,
— Я встретился с семьёй, и меня приятно удивили изменения в ней. Я зашёл в школу Гарфельда, откуда меня выкинули, когда мне было 16. И дал концерт для учеников. Только я. Я играл со школьным ансамблем в гимнастическом зале! Всё было бы хорошо, но было 8 часов утра, и к тому же, они не разрешили первоклассникам послушать мою игру.
Джими собирались вручить целый список почётных грамот и ключи от города, но намеченная дата торжества совпала с национальным праздником и власти решили перенести вручение на ноябрь.
— Думаешь, какие это могли быть ключи? Ну, конечно же, только от городской тюрьмы!
Но он всё же получил, и это было неплохо, в качестве гонорара, диплом об окончании Гарфельдской средней школы. Не награды и презентации подарил Сиэтл, но нечто большее — Джими окружили обыкновенные люди. Шанс вернуться из мира иллюзий — снова окунуться в простую жизнь, которую он однажды покинул. Побыть среди искренних обыкновенных людей, не гоняющимися за пластилиновыми идолами.
Вот как он думал об этом обо всём, и это было очевидно. Его возвращение домой сравнимо с перезарядкой аккумулятора, которому продлили жизнь. И он смог перезарядить свои сверх–долгоработающие высоковольтные батареи: или, другими словами, испить нектар своих корней.
Если всё это звучит так, как если бы у Джими была куча проблем и как если бы 1968 год не был удачным для Джими, то надо вспомнить, что это только одна сторона золотой монеты. В 1969, а для Джими он оказался на самом деле плохим годом, затруднения личного характера тормозили его карьеру и его творчество во всех направлениях, как мы это скоро увидим. С точки зрения его популярности, социальной активности и успешности, 1968 год стал пиковым для Джими. Его хвалили, им восхищались, его пластинки раскупались с неслыханной скоростью. Его производительность усилилась и творчество стало ещё более новаторским, чем могли предположить самые его стойкие поклонники. И, несмотря на уменьшение визуальной эффектности и его собственные страхи примет ли слушатель его музыкальные поиски, все, и поклонники, и критики любили его. Более того, своим творчеством он завоевал уважение со стороны других музыкантов, более чем кто–либо из рок–музыки: из исполняемых им, только одна песня не была написана им самим, а Боб Диланом.
