Сорокопятка называлась The Wind Cries Mary (на второй стороне — Hi Way Chile) и раскрыла ещё одну сторону таланта Хендрикса. Эта очень красивая и выразительная баллада сыграна и спета Джими так нежно и искренне, что многие даже не догадывались, что он способен на такое чувство.
Альбом пришлось издать раньше планируемого срока, всего двумя неделями позднее The Wind Cries Mary, из–за того, что по неосторожности около двух тысяч экземпляров просочилось на прилавки магазинов центральной части страны и Трэк Рекордс оказались в клещах чёрного рынка, торгующего нелегальными перепечатками по невероятно высоким ценам. (Проблема бутлегерства встала перед пластиночными компаниями наиболее остро в 1969–71 годах. Так называемые «законнорождённые» компании, подсчитывая свои убытки, выяснили, что продаётся примерно сто миллионов бутлегов в год, хотя откуда они взяли эту цифру остаётся неясно. В любом случае, можно только сожалеть, что к концу 60–х бутлегерство приняло такие огромные размеры. Причём Хендрикс, быстро став культовой фигурой и ещё более увеличив к себе внимание своею смертью, стал самым издаваемым исполнителем на бутлегерской мельнице.)
Спешность издания альбома в мае 1967 привела к тому, что его содержание стало несколько отличается от предполагаемого Джими, и объявленного в прессе.
Foxy Lady;
Maniac Depression;
Red House;
Can You hear me?;
Love and Confusion;
I don't live Today;
May this be Love;
Fire;
Third stone from the sun;
Remember;
Are you Experienced?
Еремей Волш из Record Mirror не одинок в своём мнении, говоря, что «да, альбом составлялся самим Хендриксом и это прекрасно, но, однако, ему следовало проследить, чтобы в альбом попала хотя бы пара всем знакомых вещей, например, Wild Thing и Like a Rolling Stone.»
Фактически альбом отражает репертуар гастролей. Составлен он Джими за несколько недель до выхода в свет, сразу после гастролей, и на вопросы журналистов по поводу своего первого альбома, Джими отвечал гораздо полнее, чем прежде.
— К настоящему времени, — рассказал он репортёрам, — я написал не менее 100 песен, но большинство из них остались в тех нью–йоркских гостиничных номерах, которые мне приходилось в спешке покидать. Когда я вернусь, я намерен забрать их оттуда, предварительно заплатив долг.
— Я не боюсь признаться, что я не пишу радостных песен. Foxy Lady это единственное исключение. Я не чувствовал себя особенно счастливым с тех пор как стал писать.
Когда его попросили подробнее рассказать о своём альбоме, он ответил:
