Но репортёры не отставали. Её жизнь в эти дни превратилась в лабиринт для репортёров: найти её, заставить заговорить, да ещё сказать то, что увеличит тираж их газет. В конце концов, нашёлся полный сочувствия друг, который забрал её с той квартиры, где они жили с Джими.
Этим другом оказался Эрик Бёрдон. Уже потом он рассказал мне, как ему это удалось:
— Ну, как она выдерживала атаку журналистов и всё такое. Помню то утро, как будто все сорвались с цепи, все пытались прорваться к ней, урвать не хоть что–нибудь, а всё. Всё, ты понимаешь, всё. Это судьба. Несколько дней она была с нами — у меня как раз начались гастроли и мы ввели её в нашу группу. Так что добраться до неё никому не удалось.
Вот так Моника, наконец, бежала от этих нападок, только увеличивающих боль от утраты своей первой и единственной любви. «Для меня Джими не умер. Его дух всё ещё со мной. Нет только тела», — говорила она себе, чтобы не разрыдаться.
Несмотря на это она не могла исчезнуть бесследно. Она оставалась в Лондоне, пока шло следствие. И к концу она стала раздражительной и сильно сердилась на глупые статьи и слухи вокруг Джими, хранящего молчание.
«Моя любовь к Джими — нечто глубокое и очень личное. Поэтому я не хочу говорить о наших взаимоотношениях. Это касается только нас двоих, и там нечем делиться со всем миром. Но на этой неделе я пережила шок и потрясение — потому что о Джими плохо говорили даже его, так называемые, друзья. Но теперь я чувствую, что должна ответить на некоторые вопросы, так как сам он уже не может себя защитить, и я должна это сделать ради него, ради его памяти.»
«Я заявляю, что он не был ни наркоманом, ни алкоголиком, ни секс–маньяком, и я должна сказать вестминстерскому следователю в понедельник всё, что я знаю… Настоящий Джими, каким он был за фасадом сцены, был человеком очень внимательным, мягким и скромным, искренне верящим в послание Любви, Мира, Свободы и Дружбы, которое он старался донести до людей.»
«Мы с ним обнаружили огромное сходство, общаясь и любя друг друга. Прошло всего шесть недель нашего знакомства, а Джими уже предложил нам жить вместе, но я тогда не поверила в его чувство. Как и все, я становлюсь дурой, когда слышу эти дикие истории про него.»
«Дикими? Джими был самым обаятельным и приятным человеком, которого я когда–либо встречала. Все вокруг помогали ему, потому что он был так мил. Я быстро поняла насколько искренен был Джими. Конечно, он часто уезжал и у него было много разных дел на стороне — таков мир поп культуры. Возможно, так было, потому что я не группиз и не следовала за ним всюду как они, но я смогла найти настоящего Джими Хендрикса, завоевать его сердце: сердце, которое никому не удалось обнаружить.»
