Вот как он вспоминает свою первую встречу с Джими:
— Мы играли в гарлемском клубе Smalls Paradise с Кингом Куртисом, и наш гитарист то ли заболел, то ли попал в тюрьму, то ли вообще пропал. О Джими я уже был наслышан, но не видел и не слышал его в деле, поэтому сказать, что я подо мной разверзлась земля, это ничего не сказать. В тот вечер у нас даже не было времени на репетицию, большинство наших песен Джими просто не мог знать и наш бас–гитарист успел шепнуть ему пару аккордов. За всю мою никчёмную жизнь я не встречал человека, так врубающегося в музыку. Я получил истинное наслаждение, играя с ним. И, без дураков, не было ещё на свете такого гитариста, он был лучший. Но то, что он мог стать всемирно известной звездой, у меня и в мыслях не было. Ведь для нас, чёрных братьев, не было будущего, как хороши мы бы ни были.
Джими был действительно в трудном положении, не то что бы он не знал чем заняться, он не знал куда приткнуться.
Джими оставался среди этих многоквартирных домов и нью–йоркских тараканов, пока не решил, сколько бы ему это ни стоило, переехать в дешёвый отель. Для человека, чьи мозги лопались от множества музыкальных идей, это оказалось высокой ценой. Его гитара — сначала он её заложил, а затем продал.
Вот в такой момент наши пути и пересеклись.
Глава 2. Перипетии моей жизни
Я родился в Форт—Скотт, штат Канзас, в индейской резервации, наполовину чёрный, наполовину индеец из племени сиксика (черноногих). Мои предки до сих пор живут в резервации недалеко от Бэггса, штат Оклахома.
Самые яркие впечатления детства связаны с церковью, совсем как у Джими. Я очень рано начал петь в церковном хоре и оказалось, что унаследовал от матери талант писать стихи.
Вся жизнь матери прошла в стенах церкви и в любви к людям. Бывало, часто проснётся среди ночи и пишет стихи или целые поэмы.
Ей нравилось наблюдать за людьми, хорошо помню, как мы с ней приезжали на нашей старой разбитой машине в город и часами сидели на центральной площади. Я слушал её рассказы о людях, проходящих мимо нас, она сочиняла их тут же. Мы оставались в машине, мысленно сортируя людские характеры.
Меня захватывали её рассказы и думаю, в будущем, именно благодаря им, я стал так легко разбираться в людях и верить своему первому впечатлению.
После Канзаса, мы ещё жили в Колорадо и Аризоне. Известие о смерти матери застало меня в Фениксе, когда я готовил себе завтрак перед школой. Она умерла во время простой операции аппендицита: кто–то забыл принести запасной кислородный баллон в учебную аудиторию, где проходила операция перед студентами–медиками. Но когда его принесли, мать уже перестала дышать.
