.
Наконец–то Элизабет смогла заплакать. Она лежала на кровати поверх шелкового покрывала. Свет дня плавно перетек в сумерки, и вот уже в комнату на цыпочках вошла ночь. Около полуночи дождь прекратился, взошли звёзды. Лежа на спине, Элизабет видела их в оконном проеме. Сосчитала драгоценные камни в поясе Ориона, провела взглядом по хвосту Малого Пса, ощутила туманную магию Волос Вероники. И наконец заснула.
Ответы на свои вопросы она нашла в теплом сиянии раннего солнца, в сладком дуновении утреннего ветра, и выбросила вчерашний день из головы. «Встав из утренней постели, я пойду навстречу дню. Я пойду туда, где город ветром солнечным омыт. Брызги солнца колют кожу, будоражат и манят. Мрак и прах для тех, кто верит в миф о смерти. Смерти нет».
Она шла по аллее в тени клёнов, чьи кроны пели чудесные песни, шелестя на ветру. На станции она села на электричку, что в девять сорок пять, в городе оказалась чуть позже полудня и решила пока не ехать в отель «Уилтон». Она отправится туда позже, когда Мэтью вернется с аукциона. Это гораздо лучше, чем сидеть и ждать его в пустом номере, как перепуганная маленькая девочка. Тем более что она хорошо знает город, не так ли? О да, спасибо, вполне хорошо.
Элизабет зашла в небольшое кафе, съела чизбургер и выпила стакан молока. Потом купила билет на дневной спектакль из двух частей. Первая часть была про девушку, которая встретила свою любовь на одном из островов Тихого океана, вторая — про Моисея. Обе ей очень понравились. Выйдя на улицу, она обнаружила, что уже вечер — ну, не совсем вечер, на востоке ещё виднелись проблески дневного света. И всё же, не тот час, чтобы в одиночку разгуливать по улицам большого города.
Элизабет легко нашла «Уилтон», она бывала в нём раньше с отцом. Долгие годы Дикенсоны останавливались здесь, когда дела приводили их в город. Здесь же всегда ночевали и руководящие работники комбината. Элизабет помнила, каким роскошным когда–то было лобби отеля — с толстыми коврами и большими уютными креслами с бархатной обивкой. Теперь же, хотя кресла и ковры никуда не делись, лобби выглядело обшарпанным, дешевым и безнадежно устаревшим. Как будто с тех пор, как она сюда приезжала в последний раз, прошло не несколько лет, а целое столетие.
В лобби никого не было. И за стойкой рецепции её никто не встретил. Ну что ж, она прекрасно знала, где хранится книга регистрации. Она быстро заглянет туда, только и всего. Где же его фамилия? А, вот она… или нет? Написано как–то странно. Но кто еще это может быть, если не он? Напротив фамилии значилось — номер 304.
