— А если эти документы отослать куда следует, не дожидаясь, пока с тобой разделаются?
— Можно и сразу отослать, тоже вариант. Все равно ведь мне умирать. Так какая разница — позже или раньше? — Алла уже не могла говорить, поток жалости к себе хлынул из глаз, и она зарыдала, уткнувшись в плед.
Несомненно, сила женских слез не знает границ. И нет ни одного мужчины, который остался бы равнодушным к убивающейся от горя особи женского пола, так как в душе каждый и бесстрашный герой, и благородный защитник, и принципиальный суровый воин, не знающий пощады в борьбе за справедливость и честь женщины. Ну кому не польстит, что его принимают за такого вот бесстрашного рыцаря, рыдая ему в жилетку, вернее, кольчугу?
Макс поднялся с кресла, присел на краешек дивана рядом, и Алла оказалась в его объятиях, тая от трогательных воспоминаний.
— А вот плакать не стоит. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
— Они грозились убить меня, если я откажусь работать на них.
— Давай ты сначала перестанешь волноваться, а потом мы поговорим. Из любого даже самого безвыходного положения есть выход. А пока я что-нибудь приготовлю поесть. Не возражаешь?
— Ну что ты такое говоришь! Как я могу заставлять гостя готовить? Я сама сейчас встану. — Алла перестала плакать, собралась было подняться, но Макс мягко уложил ее на подушки, укрыл пледом.
— Не суетись. С температурой тебе нужно лежать. А пока лежишь и успокаиваешься, я немного похозяйничаю, — распорядился Макс и отправился на кухню.
Алла и не собиралась спорить, затихла, прикрыв глаза: все-таки у нее температура, а больные себя буйно не ведут. Она вдруг почувствовала, как же приятно, когда о тебе кто-то заботится.
Особенно Макс. Он единственный из всех бывших кавалеров мог угодить ей. Чего стоил один лишь взгляд, необыкновенно добрый и проникновенный. Ему даже говорить ничего не нужно, только посмотреть огромными серыми глазами, в которых отражается весь любящий мир, и она уже согласна на все.
Неужели в ней что-то еще теплится по отношению к нему? Ах, Макс, ну почему они расстались! Ведь им было так хорошо вместе.
А Макс в это время с недоумением стоял перед открытым холодильником и соображал, как ему умудриться запихнуть еще и те продукты, что он купил.
«Живет в спешке, — беззлобно думал он. — Куда-то мчится сломя голову, торопится, стремясь урвать от жизни как можно больше, вот и вляпалась. Чего она ждет от будущего, если так поганит настоящее? Неужели надеется, что ей все сойдет с рук?»
