Как бы ни любила популярная культура противопоставлять ratio и affectio, правда в том, что первое не существует без второго. Наша память, наши знания, даже наша логика живут на топливе из эмоций, потому что мы понимаем только то, про что чувствуем.
А раз так, то, подкрутив второе, можно преобразить и первое.
Увы, это лишь гипотеза. Одна из многих. И данных, что позволили бы подтвердить её или опровергнуть, не так много.
Юлии Николаевне хотелось, чтобы их стало больше.
– То есть вы предлагаете мне…
– Побыть подопытным кроликом. Я хочу сделать с вами именно то, что описала: создать вам альтернативный канал восприятия, загрузить его информацией и посмотреть, как это повлияет на вас.
На секунду Дане показалось, что он уже стал другим человеком – или по крайней мере попал в другой мир. Пока Юлия Николаевна читала свой монолог, парочку за соседним столиком сменил благообразный дед с очень белой бородой, официант принёс нового кофе, а снег окончательно осыпался с небес, обнажив вечерние сумерки. Дверь на кухню кофейни была приоткрыта, оттуда пыхало чем-то влажным и горячим, на улице пролаяла собака.
Весь этот обиходный, каждодневный мир совсем не вязался с нейросетями, спорами о сознании, вторым зрением и фантастическими предложениями.
Что она там говорила про эмоциональные привязки?
Дане просто не удавалось ничего почувствовать по поводу её предложения – слишком ненастояще оно звучало.
– Вы сказали, что можете сделать меня другим человеком, – медленно проговорил он. – Но неожиданно открывшийся талант к языкам ещё не делает человека другим. Это просто навык.
– Новый навык – это новые интересы. Новые события в жизни. Новый опыт…
– Если так, – невесело усмехнулся Даня, – то ваши хитроумные эксперименты не нужны. Достаточно записаться в кружок авиамоделирования. Там тоже новый опыт.
На лице у Юлии Николаевны впервые промелькнуло что-то такое – вроде очень светского, но всё-таки раздражения. Она придвинулась:
– В один кружок вы уже ходили, Богдан Витальевич. И с новым опытом у вас там не вышло. Потому что не возникло эмоциональных привязок. Потому что у вас сломана биохимия мозга, потому что у вас депрессия. А мой метод – я надеюсь – создаст новые привязки насильственно. Что-то, что раньше нравилось, вдруг без видимых причин наскучит. Что-то раньше ненужное окажется ценным. Просто так, само собой. Что-то, что очень болит… вы же понимаете, о чём я. Нет, это не стирание памяти в прямом, лобовом смысле. Не переселение душ. Но достаточно серьёзная реструктуризация памяти, которую можно назвать новой личностью – потому что старые воспоминания перестанут иметь над вами ту же власть, что раньше, если перестанут значить то же, что раньше; если вы перестанете
