В голове колонны раздалась команда:
— Стой!
Тотчас же последовала следующая:
— Вольно!
Курсанты закурили, затягиваясь пахучим дымом. С папироской в зубах к Саше подошел Рашит и простуженным голосом проговорил:
— Не раз вспомнишь, Саша, нашу комнату на втором этаже...
— Да, тут не особенно уютно, — согласился Матросов, еще раз оглянувшись вокруг.
К разместившимся прямо на снегу курсантам спешил Соснин.
— Здесь жить придется, — говорил старшина, опускаясь на услужливо уступленное место среди солдат. — Ежели с понятием рассудить, то надо быстрее устраиваться. По строительным и земляным работам нельзя заминки допускать. Выходит, до вечера надо окопать земляночку. Такие-то дела, мил-товарищи...
Шахтер с Урала Соснин, этот рослый, сильный человек, медлительный на вид, был энергичным, настойчивым и очень деятельным старшиной.
— Где начнем копать? — спросил командир первого отделения Селедкин, крепыш с большой бородавкой на кончике носа.
Соснин, потушив окурок, встал. За ним поднялись все, — поведение старшины было ясно и определенно.
— Начинай тут, — распорядился он, прикинув на глазок расстояние до соседнего взвода. — А ломы и лопаты я распределю.
Соснин пошел во второе отделение.
— Тут всем будет привольно. Самолучшее будет, если закончите строить блиндаж раньше сумерек и... первого отделения, — сказал он, подмигивая.
Матросов, услышав эти слова, со смехом толкнул Рашита:
— Слышал, как старшина запрягает соседей?
Перчаткин, два или три раза ударив ломом по замерзшей земле, начал жаловаться:
— Черта с два тут возьмешь. Сдохнешь, пока блиндаж построишь в этой дикой степи.
Саша, выбрасывая лопаты снега на месте будущей землянки, первого его солдатского дома, с сердцем произнес:
— Слушай, маменькин сынок, ты можешь помолчать?
— А тебе чего? Без тебя указчиков много, — зло ответил Перчаткин.
Вмешался Рашит:
— Обидно за тебя. Дай-ка сюда лом, Перчаткин.
Мерзлая неподатливая почва упорно сопротивлялась ударам тяжелых ломов и саперных лопат, она откалывалась лишь маленькими кусками. Через каждые десять минут лом передавался следующему курсанту. Завтракали тут же, сидя на снегу. Времени прошло много, а сделали мало: углубились всего на полметра.
— Дальше легче будет, — говорил Николай Соснин, обходя будущие «фундаменты». — У нас на Урале земля нравом своим суровее. Бывало, нападешь на такой участок, что лом не берет. Головой-то не раз покачаешь. — А тут — степь, плевое дело. Стоит только копнуть...
