В общей куче бумаг лежало и мое заявление. В тот день оно оказалось одиннадцатым.»
На другое утро Саша тайком от врача принес и накормил Лиду супом, полученным на кухне для себя. Ему самому казалось странным, зачем он так делает, поэтому он никому о случившемся не рассказал, боясь насмешек. Кроме того, он опасался, что этим обнаружит свои чувства к девушке. Но каким-то путем о супе стало известно старому врачу в очках, и он четверть часа разносил бедного рыцаря, говорил о том, что Саша мог убить этим Лиду, о том, что девочкам нужно особое питание, и, наконец, строго приказал:
— Больше не повторять!
В полночь Саша растапливал печи. Сосновые дрова горели с треском, синие языки пламени освещали комнату. Девочки спали неспокойно: стонали, иногда плакали, звали на помощь. Его окликнула Лида:
— Саша, дай воды.
Он спросил:
— Ты не спишь?
— Нет.
— Почему?
— Наблюдаю за тобой.
Матросов подал стакан воды. Лида торопливо выпила. За столом клевала носом дежурная сестра Тамара. Юноша снова сел на свое место и устремил задумчивый взгляд на огонь.
— Тебе попало из-за меня?
Он отрицательно покачал головой. Лида рассердилась:
— Я не люблю, когда обманывают.
— Откуда узнала? — спросил он живо.
— Тамара сказала, что тебя вызывал Павел Павлович.
Он встал, чтобы уйти. Она спросила:
— Саша, что у тебя в кармане?
— Книга.
— Почитай мне. О чем она?
Он замялся, потом вынул маленькую книжечку и начал читать:
— За последние годы появился ряд новых лечебных средств против дизентерии. К ним относятся: сульфидин, сульфазол, дисульфан...
Она недовольно вскинула на него глаза:
— Не хочу, не хочу... Надоело слушать о болезнях. Да о смерти.
Он живо сунул брошюрку за пазуху.
— Иру тоже отвезли на кладбище?
Он кивнул головой. Она безутешно застонала. Но сразу же, смахнув слезу, горячо шепнула:
— Хочу жить! Понимаешь, не хочу, чтобы меня тоже отвезли на уфимское кладбище. — И, помолчав чуточку, сказала громко: — Расскажи мне что-нибудь очень хорошее, чтобы я согрелась.
— А что же тебе рассказать-то?
— Хотя бы про солнце.
— Про солнце я не умею.
— Ну, тогда просто посиди рядом.
Лида давно уснула. А он сидел, боясь шелохнуться. А еще больше боялся, что кто-нибудь сейчас войдет и его увидят возле девчонки.
По дороге Рашит думал: «Что случилось? По какому делу вызывает Стасюк? С учебой отряд справляется. По работе на фабрике и в мастерских замечаний не имеем. А может, опять письмо от тетки?»
Наконец он остановился у знакомой двери, обитой клеенкой. Секретаря не было. Рашит хотел было уже войти в комнату, но, услышав разговор, доносящийся через дверь, остановился. Он узнал голоса Петра Филипповича и Ольги Васильевны. Она горячо говорила:
