Чак Берри имел оглушительный успех. Он ни разу не сбился за всё время этих гастролей. Толпы воплями и своей признательностью обессмертили права на быстрый темп Guitar Boogie,прямо после медленного блюза Wee Wee Hours. Вы, может быть, подумаете, что этот его триумф британского дебюта сделал его счастливым и разговорчивым за кулисами? Нет, отнюдь, напротив, он оставался всё время очень замкнутым и с трудом шёл на контакт.
Теперь я льщу себе, что я был тем счастливчиком, которому повезло быть за кулисами, смеяться и болтать там. Но собственно концерт был крошечной частью моей работы, и монотонность течения жизни на гастролях, разгрузки, погрузки, репетиции скрашивались добродушным подшучиванием и рассказами о происходивших смешных или грустных ситуациях. Но, с каким бы я уважением не относился к этому человеку и, несмотря на мои многочисленные попытки узнать его поближе, Чак Берри вёл себя заносчиво, даже надменно, и временами не проходило даже дня без этого.
Совсем другое дело — Карл Перкинс. Это настоящий южанин, джентльмен до мозга костей, готовый в любой момент покорить сердце молодого гастрольного менеджера бесконечными рассказами об Элвисе Пресли, Джерри Ли Люисе, Джонни Кэше, обо всех тех великих, которых я обоготворял в то время. Он с удовольствием взял на себя на время гастролей роль моего приёмного деда и заботился обо мне, как если бы я в действительности был ему внуком, особенно, когда я познакомил его с нашей жареной картошкой с рыбой, его новой страстью.
— Ты только представь, Таппи, у нас в Штатах такого лакомства не достать.
Мы останавливали наш автобус у каждого «чиппи», попадавшегося нам на пути, Карл вбегал внутрь и возвращался гружёный засаленными газетными кульками. Я не удивился, если бы к концу гастролей у него выросли бы жабры. Приятный парень и отличный профессионал.
Несмотря на то, что на афише его имя стояло после Берри, что могло вселить страх в сердца каких–нибудь менее сильных людей, его выступления имели оглушительный успех даже у поклонников Берри. В контраст яркому поведению Чака на сцене, Карл Перкинс обыкновенно прохаживался по сцене как заблудившийся ковбой. Аккомпанируя себе на гитаре, он спел What’d I Say, Big Wheel, Match Box, Mean Woman Blues и в завершение исполнил свою Blue Suede Shoes. Аудитория взорвалась овациями.
Группе Swinging Blue Jeans выступать приходилось после Карла Перкинса, толпа продолжала вызывать на сцену Карла, жаждала ещё бисов, поэтому, когда ребята выходили на сцену и начинали играть, музыка тонула в выкриках: «Вон! Вон! Вон! Вон!» Музыкальный мир жесток, но надо отдать им должное, они продолжали играть, невзирая на все эти свистки, хотя, однако, я думаю, едва ли они с любовью вспоминают эти гастроли.
