Но попытка воспротивиться всему этому всё же была. Парни начали путать ноги и спотыкаться один об другого — и ярость отразилась на их лицах. Долго так продолжаться не могло, и Эрик вспылил:
— Ну, мы согласились на эти костюмчики а-ля Битлз, мать твою, но мы, Майк, не мыльные пузыри вроде тех Теней, мать их!
Такое доскональное описание, предоставленное Майку, убедило его, и он отстал со своими танцевальными па. Всему этому помог и мой смех, я никак не мог остановиться, видя малиновое от натуги лицо Час Чандлера, пытающегося сконцентрироваться, чтобы выучить хотя бы элементарные повороты.
Итак, с песнями, но благодарим Создателя, без танцев, парни готовы отправиться в своё первое турне.
9 мая 1964 года, Астория, Финсбери–парк. Место это стало в будущем знаменитым лондонским театром Рейнбоу. Ларри Бамс, конферансье, представил Чак Берри, как «живую легенду ритм–и–блюза», и я присоединился к всеобщим аплодисментам и овациям, встречающим его выход на сцену.
Он оказался именно таким, каким я и вся эта толпа с их плакатами и лозунгами надеялись его увидеть. И вот, что скажу тебе, дорогой мой дружище! Чак Берри так же отлично владел толпой, как и своей гитарой! В своём блестящем, сияющем костюме с бархатными вставками, и всем этим сумасшедшим гламуром, которые чёрные музыканты довели до совершенства в пятидесятые, он довёл британцев до настоящего исступления! Менеджеру Астории пришлось опустить занавес, отделив его от воющей, взбесившейся толпы в самом конце его выступления. Второй концерт прошёл этим же вечером, причём многие уже танцевали в боковых проходах, а к концу его выступления сцена превратилась в настоящую танцевальную площадку, и поклонники его таланта танцевали уже прямо рядом с Чаком.
В Хаммерсмит–Одеоне публика также заняла сцену, но уже через пятнадцать минут после начала его выступления. Нам пришлось опустить занавес, спасая Чака от не в меру обожающей его толпы. Кто–то включил Национальный Гимн, пытаясь вернуть публике осознание, что они всё ещё продолжают быть англичанами; казалось, невозможно было представить, что так смогли вести себя представители пятичасового чая, воскресных обедов и плотно сжатых губ. Толпа утихла, тогда мы снова выпустили Чака на сцену. Но как только Берри прошёлся своей знаменитой «утиной походкой», толпа снова взорвалась визгами и воплями. Чак явно обожал свою публику. Он наслаждался, видя как они импровизируют с казачком под эти прославленные мелодии, с совершенством вплетённые в его гитарные пассажи.
