Похоже, ложь сработала. Она повернулась и плавным жестом пригласила меня следовать за собой, оставляя след ярких духов. Я уже был взвинчен до предела и едва переставлял ноги. Мы поднялись по узкой металлической винтовой лестнице, ведущей ещё выше, в аттик, устроенный под крышей.
— Покажи мне какой–нибудь один из своих милых трюков из твоей маленькой записной книжечки, — попросил я.
Она рассмеялась. То что она прошептала мне на ухо, разожгло во мне огонь. Тыльной стороной ладони она провела по моей щеке, затем руки её легли мне на грудь, на ремень, и профессионально одним движением расстегнули его, руки скользнули поверх моих брюк, и снова она повернулась ко мне лицом, обжигая своим дыханием.
— Долго или быстро? — повторила она, затем быстро сжав пальцы, произнесла. — Ну конечно, быстро, ты уже готов, ты на подходе.
Конечно же я уже был готов! Я не мог ни секунды сдержаться, и забрызгал все мои брюки. Так и остался стоять в смущении.
— Ну, что ж правило гласит: «Кончил — уходи». Вот так–то, сколько бы ты ни заплатил, всё теперь пропало.
— О, нет, вы не вправе так поступить со мной, — прося и запинаясь, стал я её умолять, — пожалуйста, не говорите так — я просто немного перевозбудился, у меня никогда не было такой женщины как вы.
— Какая жалость, — проворковала она, — вы мне так симпатичны, я говорю правду, но правило есть правило.
— Послушайте, — сказал я, — пожалуйста, поверьте мне, вы просто должны поверить мне. Я не пришёл к вам ради себя одного — я здесь от всех моих друзей. Вы невероятно женственны. И вы, дорогая, гоните меня? Нет, вы не можете поступить так со мной.
Похоже, я убедил её.
— Только быстро, ладно? — примирительно сказала она.
Она отвернулась, расстегнула молнию на платье, шёлк соскользнул, и она грациозно вышла из него, направившись к французским окнам, занимающим всю противоположную двери стену. Вскоре и я оказался рядом, оставив после себя разбросанными на полу свои носки, ботинки и брюки. Я обнял её за плечи и притянул к себе, её ноги раздвинулись, руки вцепились в дверной косяк.
Мы любили друг друга в утренних лучах солнца, только–только появившегося из–за горизонта. Сначала, я слышал только её учащённое дыхание. Затем, в ранних утренних часах над крышами раздался скорбный вопль множества сирен. Нет, не одной, но многих, аккомпанирующих нашим любовным трудам.
— Что за отличное начало нового дня, — произнесла она, затем легонько толкнула меня локтём. — Эге, смотри, что там вдалеке?
