Мой отец родился и вырос в том доме, окнами выходящем на Тайн, и одним из моих самых ранних воспоминаний связано с завораживающим видом реки с буксирами, толкающими и тянущими на огромных канатах гигантское морское судно, это было как раз в новогоднее утро, и оно медленно проплывало чуть ли не под окнам бабушкиной спальни. Команда осторожно вела его через мутные, грязные и ледяные воды Тайна. Другое воспоминание, которое всплывает в моей памяти, возможно, даже больше придумано мною. Помню, как ползу в полной темноте через бабушкину гостиную, отодвигаю оконную занавеску и вижу в небе на фоне полной луны тень летящего вдоль реки Юнкерса-88 с высвеченными прожекторами бело–чёрными крестами Люфтваффе по борту.
По субботам после полудня мы обычно ездили в Вест–Энд Ньюкасла. Помню клуб NAAFI, помню американских солдат, помню лица чёрных джи–ай. Помню свой восторг от их чёрной кожи и необычных волос. Остальные солдаты обычно собирались компаниями, на их форме была нашивка — небольшой чёрный значок со сверкающим камнем — немецкие военнопленные, работавшие на отдалённых фермах. Им разрешалось по выходным приезжать в город в магазин на военной базе. Помню, ходил упорный слух, что в лесах прячется немецкий шпион. И все мы правдами и неправдами стремились его найти. Недавно я расспросил о нём своего отца. Рудольф Гесс угнал частный аэроплан кого–то чиновника из высшего немецкого командования и, перелетев на нём через Северное море, приземлился в Шотландии, чтобы найти прибежище. Он пробовал выйти на Британское правительство, чтобы те прекратили войну. И вдруг, совершенно внезапно она прекратилась. Виктория! Я помню все вышли на улицы, кругом радостные, счастливые лица, помню, как если бы это было вчера. Простые дощатые столы, вместо скатертей покрытые Джеком. За ними, прячась от чужих глаз, я держал за руку миниатюрную блондинку с румянцем на щеках. Мы, подражая нашим предкам, чокались кружками с ярко–зелёной шипучкой.
Одежда и еда была по карточкам; твёрдой валютой в те дни были сигареты и нейлоновые чулки. Невозможно было их достать иначе как на чёрном рынке. Помню, у меня чуть глаза на лоб не вылезли, когда я увидел, как мать рисует швы на ноге своей сестры, моей тёти. Та привела в дом Томми с светло–русыми волоса, чьё имя было на самом деле Альф. Он был помешан на мотоциклах. Как–то он взял меня прокатиться, и с того раза началась моя долгая, длиною во всю мою жизнь, любовь к мотоциклам.
