Нас пригласили выступить в наихудшем месте, где приходилось давать концерты группе Animals. Театр был похож больше на помещение цирка с вращающейся в центре круглой сценой, чтобы каждая часть зрителей могла тебя хорошенько рассмотреть. В теории великолепная идея. Но. Если музыканты у тебя начинают вращаться, то и звук тоже вращается вслед за ними. В итоге получаешь звуковую кашу, и ни публика не получает удовольствия, ни ты от своего выступления. Получается, что ты только несколько секунд играешь для определённой части слушателей, к4оторая в данный момент находится непосредственно перед тобой. Сплошная нелепость. Да к тому же нам отрезаны все пути к отступлению. Оставалось только окружить себя строем полицейских и накрыть на стол. Всё, как говорится, завязано на любви и войне, и я, взглянув в сторону Чеса, крикнул публике:
— Вперёд, за ним, за тем Великаном!
Всё как обычно. В любом случае, мы все собрались и сделали всё, что от нас зависело. Но особенно в тот вечер постарались мы с Хилтоном. Мы поработали на славу. И, как всегда, публику мы завели. Они забросали сцену своими мокрыми трусиками и пакетиками с печеньем в виде зверушек, всё как всегда. Когда пришло время нашей финальной Talking About You, того места, где мы поём хором, народ полностью сошёл с ума.
Охране пришлось изощриться, чтобы снять нас со сцены, хотя я не видел и шанса спуститься оттуда в безопасности. Их идея заключалась в том, чтобы Питер Грант подал им сигнал, когда начнутся наши последние номера. Затем, окружив нас плотным кольцом, вооружённые только дубинками, сопроводят они нас за кулисы. Один из копов повернулся ко мне.
— Ну, всё готово, теперь только держись покрепче за мой ремень. Три, четыре… пошли…
Мы пробивались, расталкивая локтями, работая дубинками, расчищая себе дорогу через весь зал в дальний конец к входу в коридор, ведущий в наши уборные. Час шёл прямо передо мной и возвышался как гора. Слева от меня — Хилтон, его мелко трясло, волосы слиплись, глаза вращались от ужаса. А я, прямо за ним, стараясь изо всех сил не отстать от моего спасителя–копа. Хотя, в душе всё это мне представлялось совершенно невыполнимым.
Но тут мне пришло в голову, что эти копы, всё это проделывали уже не раз, и, будьте уверены, они знали свою работу. Мне просто оставалось следовать полученным инструкциям, и, спасая свою жизнь, я вцепился мёртвой хваткой в его ремень. Но тут кто–то выскочил сзади и свалил меня с ног. Нужны были лишь секунду, чтобы снова ухватиться за спасительный ремень, но их у меня уже не было. Сзади напирали. Из последних усилий я сделал рывок вперёд и уцепился за кобуру. Ствол его пистолета ударил меня по губе, и я соскользнул по его ноге. Жгучая боль пронзила мои губы. Осколки зубов остались у меня во рту.
