Он собрал чемодан: серый костюм, черные туфли, черные носки. Выбрал один из строгих галстуков, висевших на дверце гардероба, внутри, достал из комода голубую рубашку на пуговицах. Лучше для собеседования в медицинской школе не одеться, как и для посещения всех общественных заведений, уже двадцать пять лет. Для борьбы с облысением он упаковал гормональные капли, розовую притирку номер семь, банку специально изготовленного Энтоном кондиционера и пузырек со своим шампунем. Для борьбы с болью он взял электронный подавитель боли, три вида таблеток, новый запечатанный аэрозоль с этилхлоридом, большую грелку для льда, две электрические нагревательные пластины (узкую, похожую на шланг — ее он обматывал вокруг шеи, и длинную, тяжелую — ее он накладывал на плечи), одиннадцать остававшихся в холодильнике косяков и серебряную с монограммой фляжку от Тиффани (подарок Глории Галантер), которую наполнил до краев крепчайшей русской водкой (подарок от фирмы ее мужа Марвина на сорокалетие — ящик «Столичной» и ящик шампанского). Последней он положил подушку доктора Котлера. Раньше он отправлялся в Чикаго с ручкой, блокнотом и книжкой.
Он не собирался звонить и говорить, куда уезжает, пока не доберется до Ла-Гуардии. Да, может, и тогда не позвонит. Стоит женщинам над ним посмеяться, и он бы отступился, особенно при мысли о браззавильских такси, выбоинах на Ист-Ривер-драйв и неминуемой задержке вылета. А если придется стоять в очереди? А если придется нести чемодан в терминал? Этим утром он с трудом донес зубную щетку до рта. И со всем этим ему было не справиться, чемодан — это только начало. Шестнадцать часов органической химии? Двенадцать биологии? Восемь — физики? Он не мог заставить себя дочитать статью в «Научном американце». При его знании математики он был даже не в состоянии разобраться в финансовых отчетах, публиковавшихся в «Деловой неделе». Учиться естественным наукам? Серьезно?
Оставались еще вопросы: в своем ли он уме, или у него уже стадия хронического заболевания, известная как Истерические Поиски Чудесного Исцеления. Быть может, Чикаго об этом — очищающее паломничество к святым местам? Если так, будь настороже: следом — астрология. Хуже того, христианство. Поддайся тоске по волшебному средству, и доберешься до границ человеческой глупости, до самого абсурдного из несбыточных мечтаний страдающего человечества — до Евангелий, до подушки нашего ведущего долорогиста, шамана-целителя доктора Иисуса Христа.
