Завели в оконные проемы трос, дернули грузовиком. На землю посыпались выломанные рамы, бревна простенка, так любовно выложенные в первый год Алексеем, поднялась пыль. Катерина с Верунькой на руках пятилась к заплоту, шептала:
— Господи! Прости нас, грешных!..
Петр Семенович багром откатывал бревнышки с дороги. Матвей Егорович ладил приступок. Только взялись заносить цинк в простенок, как на улицу на полном ходу ворвался уазик Пыльнова, начальника районного отдела госбезопасности.
— Легок на помине! — неприязненно проговорил Лазарев, будучи не в ладах с самого начала с Пыльновым.
Все сразу притихли.
— Кто разрешил?! — заорал Пыльнов, едва только вывалившись из кабины, пяля на людей свои невыразительные сталистые глаза. — Я приказал на кладбище! Старшина!.. Пойдешь в дисбат!
— Я вам не подчиняюсь, товарищ майор! — с тихой злобой произнес старшина, еще больше бледнея, глядя с надеждой на Березина и Назарова.
— Сгною!.. Груз вернуть… — и тут только заметил подходивших к нему Березина и Назарова, осекся на полуслове.
— Чего шумите? — спокойно проговорил Назаров. — В доме покойник.
— Но приказ!..
— Уезжайте немедленно! — тихо, но внятно проговорил Николай Петрович, еле-еле сдерживая себя, отворачиваясь от Пыльнова. — Разберитесь на бюро, Анвар Галимзянович…
Пыльнов, съежив тонкие губы в гузку, глядя на всех с нескрываемой злобой, боком тронулся к своей машине, все ускоряя и ускоряя шаги, не выплескивая недовольство, думал: «Еще посмотрим, кто в районе хозяин!»
Трифонов, подошедший к Назарову со спины, проговорил, взмахнув рукой в сторону уезжавшего Пыльнова:
— Он вам этого не простит!
— Ничего. Врагов у меня достаточно… Одним меньше — другим больше! Думаю, на жизнь особо не повлияет.
Скорбными делами занимались до вечера. На другой день, ранним росным утром, тихим и теплым на диво, похоронили Александра Александровича Березина на Белых берегах, рядышком с отцом. Мужики, собрав ружья, дали тройной залп, взбудоражив дроздов, кормившихся на известняковых кручах переспелой дикой вишней. Позднее, когда уже опал лист в таежных урманах и обнажилась ярко-красная ягода калины, свисавшая до земли голыми кистями, Петр Семенович и Алексей соорудили над могилкой из молодых лиственниц подобие маленькой часовенки с крестом на куполообразной макушке, крашенной густо под золото, а внутри поставили подсвечник. Ветра тут редкие. С одной стороны Белый берег, весь заросший тополями, с другой — уходящая вдаль полоса тайги, с увалами и вершинками по каменистым хребтинам. До поздней зимы светлел огонек свечки, не затухая, даже в лютые морозы, встав на лыжи, Зоя тропила лыжню к сыну. И потом, когда уж и сил не стало отгребать сугробы, мать ставила свечку в часовенке у ворот. Теперь пути с бабкой Говорухиной скрещивались почти каждый день…
