— Махни машинисту — пусть притормозит…
Небо уже по закраинам оделось в серую бахрому рассвета. За хребтом медленно просыпалась розоватая зорька, мигала, как уголья затухающего костра. Августовский прохладный туман медленно стекал в низы, заволакивая долину белым молозивом, скрывая наполовину дымовые трубы Айгир-завода. Потом туман неожиданно начал растекаться, разорванный дунувшим по реке ветерком, посеяв на травы, пахнущие волгло и остро, крупные прозрачные росы, заволакивая хвостато таежную непролазь логов.
Алексею обходить старицу не захотелось. Он побудил сторожа лодочной станции, взял весла и, шлепая ими по воде, переплыл на лодке к своему огороду. Усадьба еще не проснулась. Шумно дышала скотина в сараях. Из-под крыльца выскочил щенок, лизнул руку шершавым языком, взвизгнул от радости.
— Спишь, Полкаша?!
Щенок залился звонким лаем, припадая грудью к земле, бегал вокруг хозяина. На шум проснулся Петр Семенович. Звякнула дверная щеколда, приоткрылась дверь:
— Кого еще там нелегкая принесла?!
— Это я, батя…
— А-а-а, Алеша! А мы тебя ждали к завтрему. С девкой тебя, Алеша!
— Ну-у-у! Быстренько она!.. — воскликнул Алексей, намереваясь сейчас же бежать в больничку. Но его остановил тесть:
— Да куды ты в такую рань! Зойка там с ней… Как рассветет, так всем гамузом и пойдем.
— Тогда давай баню топить! — Алексей вышел на огороды.
— Вот, мужик! — качал головой Петр Семенович, возвращаясь в дом за протезом, подзывая из пристроя внучку: — Маринка! Корову пора доить!..
К обеду ходили в Айгирскую больничку всей семьей. К Катерине пустили одного Алексея, остальных выпроводила за двери Зоя:
— Топайте домой! Она еще не совсем очухалась…Роды тяжелые. Уж не девочка…
Родня поджидала Алексея в скверике. Вышел он к ним озабоченный.
— Ну, чего?! — посунулись к Алексею все.
— Белая как смерть! Фрукты нужны… Надо ехать в район.
— А дочка-то как? — топтался рядом Петр Семенович. — А молоко есть у Катерины?
— Молоко есть, и дочка, как яблочко! — заулыбался Алексей. — Пошли к Машке Зыкиной. Выпивки достанем, и, может быть, фрукты у нее найдутся. Недавно в Москву каталась…
— Обмоем! Это мы мигом! — еще больше засуетился Петр Семенович, предвкушая выпивку.
* * *
Только к концу октября, когда кончились проливные дожди и пали на землю первые заморозки, еще слабые, по-детски скромные, после долгих проволочек наконец-то были утверждены комплексные бригады из пришлых людей и местных лесорубов. Боровому досталась первая бригада, и он сразу же кинул ее на валку. Противником этого назначения неожиданно для всех оказался первый секретарь горкома партии Назаров:
