— С планом отстаем. Я же от всего завишу… Лесосеки заработают, а как вывозить хлысты платформами, когда раскряжевочной эстакады еще нет. Погрузочные механизмы в Темирязевском на складе пылятся…
Боровой расплылся в улыбке.
— Я ему про Фому, а он про Ерему…
— Каждому свое, Дима. Я хоть разорвись! Планово-производственный отдел затягивает с положением о хозрасчете на нашей железке. Стандарты большой дороги нам не подходят. С зарплатой не все ясно. А ты Фома — Ерема!
Работяги цепочкой спускались с косогоров к столовой и умывались тут же, на бережке, балагуря. Молоденькая повариха в белом колпачке с челочкой на лбу, играя ямочками на розовых щечках, торопила по-взрослому, с бабскими шуточками:
— Борщ стынет! А еще мужики!.. Растаяли на солнышке!.. Вялые…
— Ничего! — задорно выкрикнул парень в синей спецовке. — Ты приходи вечерком на бережок. Посмотрим!..
— Ха-ха-ха! — ржали лесорубы. — А, правда…
— Э-э-э, охальники! — грозилась из-под рубленого навеса Люба Боровая, захватившая власть на кухне. — А ты, Валюха, не связывайся. Потом будешь заглядывать…
— Да-а-а! Позоревать бы с ней! — тянул чей-то бас из толпы.
— Губа не дура!..
До слуха Алексея донесся призывный гудок тепловоза.
— Ну, поехал я…
— Ладно, Леха! — встрепенулся Боровой, заворачивая вместе с Ястребовым к составу, выкатившемуся на главный путь. — Тебе доверю! — Он протянул тетрадочку, свернутую в рулон, и круто развернулся к стройке. — Пока!
В ночи, затихшей и потемневшей, распарывая фарами ущельный мрак, тепловоз, сдерживаясь, крался вниз, подталкиваемый тяжело груженным первым составом с лесом. Два проводника, стоя крутившие по сигналу машиниста ручные тормоза, одновременно о чем-то спорили под перестук колес. Ветер относил их слова назад мимо Ястребова, сидевшего на передней площадке с папироской в зубах. «Баньку надо сегодня сварганить!» — скоротечно пронеслось в мозгу, но тут же пролетели мысли, как слова проводников, отодвинутые думами о вечной заботе по железке, по дому, по Катерине, собравшейся разродиться в самое неподходящее время. Потом неожиданно всплыла встреча в райпотребсоюзе с Дмитрием Фроловым, младшим братом Василия Фролова. Семья извечных врагов. Алексей уж забыл все, но Фроловы будто нарочно напоминали не словами, а всем своим поганым нутром. Правда, говорят, что средний, Виктор, совсем не похож на братьев. Служил в милиции, где-то в Казахстане. Петр Семенович по поводу Виктора толковал врастяжку:
— Прикрывается Витька! Все они одним дерьмом мазаны!..
