— Тетрадочку давай. Покажу, — проговорил Алексей, поднимаясь с валуна.
— Да нет уж! — хмуро отозвался Боровой. — Слово дал, что никому…
— Ну тогда вкалывай у борова и не рыпайся!
Разошлись тихо. Ястребов весь остаток дня провозился на строительстве ремонтных мастерских. Без них в таком отдалении от депо не обойтись. К вечеру, подустав в перебранках с подрядчиками, затягивающими настройку железнодорожного узла на поворотнике, забрел в бор, тянувшийся вдоль стройки до самого хребта. Золотистые стволы сосен еще не померкли в длинных тенях садившегося солнца, светились загадочно. Тягучие запахи тайги, насыщенные горчинкой папоротников, стоявших меж подлесков почти в рост человека, дурманили допьяна. Отдыхая, забыв про несговорчивых подрядчиков, он вспомнил про разговор с Боровым и повернул к лесосекам, хотя ему всегда не очень хотелось смотреть на лесной разор. Но тут все было подготовлено без хлама и выглядело вполне прилично. «Дмитрий Иванович, не хулиганить. А верно!.. Ему и карты в руки, — думал он, шагая через прибранные сучкорезные площадки. — А ведь, когда Трифонов ломал хребет себе и бригаде, ставя небывалые по тем временам рекорды, никто не удосужился перенять и внедрить его опыт. Хотя тогда, говорят, не особо интересовались, как лесоруб вкалывает. План идет и ладно! Да и «лесной дылда» грудью стоял на своих лесосеках. Я еще застал такой порядок…»
Алексей свернул к баракам, притулившимся возле высокой поймы речки. Итээровцы пока жили вместе с рабочими, но им уже ставили рубленые особнячки за рыжими скалками, окруженными березняками. Роща шумела весело на легком ветерке. Тут Алексея и нашел Боровой, весь день суетившийся с начальством, жалея зазря потерянное время. Плотник, сидя верхом на стене сруба, воткнул топор в бревно, выкрикнул:
— Все, ребята! Кончай, а то к ужину не успеем…
Боровой, по ходу оценив ровно поставленные стропила, взял Ястребова под локоть, заговорил заискивающе:
— А может, все же поужинаем вместе?! Силантий хариуса понадергал в перекате… Любаша ушицу заварит… Пузырь ждет!..
— Ушицу в следующий раз, Дима! — отозвался Алексей, высвобождая руку из цепких пальцев Борового. — Без твоей тетрадочки я к Назарову не пойду. А без него, сам знаешь, каши не сваришь.
Боровой на несколько минут замолчал, шагая в ногу с Ястребовым к баракам, размышляя: «Дать или не дать!»
Стройка постепенно затихала. Уж не ухали бревна, скатываясь по штабелевочным лентам, не стучали топоры, и трактора урчали как-то устало, спускаясь на стоянку. Алексей, прислушиваясь к шумам, подминая подошвами сапог содранный волокушами дерн, заговорил о своем:
