Ты как с отцом разговариваешь?!
Зоя вытерла руки о передник, сказала свекру ласково:
— Не заводись, батя! Я тебе спиртику налью из своего запаса.
— Видишь? — взлетел соколом Петр Семенович. — А ты-ы-ы! Эх!
К вечеру небо посерело и пошел дождь. Над горами повисла мгла, пришедшая с запада. Петр Семенович, прибирая во дворе инструмент, глядел на грозные тучи, плывшие низко, и горевал:
— В такую погоду и самолет не полетит. Припоздает Колька!
К воротам подъехал на своем москвичонке Алексей. Петр Семенович раскрылил тяжелые створы, пропустил машину во двор. Алексей вышел из салона, хлопнув за спиной дверцей.
— Как дела-то, сынок? — спросил Петр Семенович.
— Погибаем, но не сдаемся! — шутливо ответил Алексей.
— А чего так?!
— Десятый ус за полгода закрываем, батя. Скоро железке конец наступит да и всему леспромхозу. Вот Каменку прикончим и все!
Алексей вошел в избу, оставив тестя додумывать. Петр Семенович покачал головой, глядя Алексею вслед. Заботы членов семьи — его заботы. От старицы сорвались голуби, и часто-часто махая крыльями, улетели к поселку. «Баньку надо подтопить, а то Сашка, поди, все выхлестал!» — вторглась посторонняя мысль.
А над Уралом разыгралась непогода. И темнота нависла над деревней рано. Где-то в распадке проурчал гром, затухнув в тайге. Над Бересенью пронесся ветер, вздыбил серые валы, хлынувшие в берега…
С января тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, теплого на Урале и необычно вьюжного, Темирязевский леспромхоз вновь взбудоражился, как перед бурей. По самому управлению, по таежным поселкам и по дальним разработкам лесных угодий поползли тревожащие людей слухи о том, что вскорости надвигается новая волна переделов и перестроек на производстве с массовыми сокращениями многих служб и рабочей силы. Только-только подзабыли с трудом пережитые хрущевские новшества в лесном деле и избежали значительного сокращения штатов, вызванного бездумными укрупнениями, как вновь на носу, словно прыщ, оказалась новая экономическая реформа, разработанная сентябрьским пленумом и утвержденная на двадцать третьем съезде Коммунистической партии Советского Союза. Газеты в те дни захлебывались от восторга и ненужной трескотни, открыто подхалимничая властям, думая, что простой работяга, имевший за спиной три класса и четыре коридора, прямиком и добровольно пойдет по этому пути. Но народ на делянах только крутил пальцем у виска и матерился направо и налево, считая отощавшую копейку в дырявом кармане: «Наше руководство высшую мазу держит! Ему че?! Не слиняет, а вот мы!.. Благом для людей прикрываются!»
