— Доброй ночи, мистер Джей, — она еле удержалась от соблазна произнести прощание с бруклинским акцентом.
— До завтра, моя дорогая доктор Квинзель.
«Моя дорогая доктор Квинзель» — как же опасно близко к проведенным границам.
Но они же их не перешли. Такую мелочь можно позволить.
К тому же, Харлин нравилось, как это звучит.
Джокер плюхнулся на кровать, вымотанный, но довольный собой. Все шло не просто хорошо, все шло прекрасно. Это будет нечто исключительное, настоящее представление…
— Джокер, извини, но я должен забрать стул, — в комнату заглянул Энгус. — Она уже ушла, так что я никого не побеспокою.
— Только поскорее, не нарушай мои терапевтические мысли, — надменно заявил пациент.
— Не тем ты занимаешься. За такое шоу «Оскар» давать надо.
— Твое мнение меня не волнует, — Джокер небрежно отмахнулся.
— И сколько ты собираешься это тянуть? — спросил Энгус. — Неделю? Три недели? Месяц? — он выдержал паузу. — Разобьешь сердце бедной девочке.
Джокер лишь презрительно фыркнул.
— Вечно кто-нибудь недоволен.
* * *
Джоан Лиланд искренне хотела верить отчетам Харлин Квинзель. С самого начала они искрили энтузиазмом и деталями разговоров с Джокером. Харлин делала пометки на полях и вставляла множество пришедших ей в голову мыслей. Отчеты приходили регулярно, каждое утро.
Некоторые из них были столь длинны, что доктор Лиланд засомневалась, спит ли Харлин по ночам. Но усталой доктор Квинзель не выглядела. Ежедневно она появлялась на работе свежая, энергичная, излучающая уверенность в том, что сегодня произойдет нечто хорошее. И этот факт вызывал еще больше беспокойства.
Джоан переговорила с санитарами, дежурившими во время встреч Харлин с Джокером. Они как один уверяли, что Джокер вовсю развлекается, водя доктора Квинзель за нос. В конец концов, он обожал устраивать спектакли. Ему нечего было терять, и нечем было заняться в больнице.
Лиланд размышляла: не прекратить ли этот проект? Доктор Квинзель не заслужила участи игрушки для психопата. Никто такого не заслуживал.
Вот только сестры, в отличие от санитаров, подтверждали, что в состоянии Джокера действительно наметились улучшения. Не все сестры, само собой. Те, что работали в больнице дольше, видали разное, но ни одна из них не отличалась чрезмерной доверчивостью. Сестра, которая каждый день проверяла состояние Джокера, заявила, что он вел себя вежливо. Подцепил какую-то бактериальную инфекцию, на несколько дней оказался в изоляции в медицинском отделении, но слушался и не вызывал неприятностей. Не устраивал розыгрыши, не ставил никому капканы, ни на кого не нападал. Наоборот, все только и слышали «пожалуйста, спасибо» и даже «извините меня».
