Самой интересной историей могла бы «похвастаться» женщина, сидящая на стуле слева от нее, Памела Айсли, которая предпочитала, чтобы ее называли Ядовитый Плющ. Именно она ухаживала за деревом под окном кабинета Харлин. Точнее, раньше ухаживала: разрешение работать в саду отменили после того, как она одарила листву ядом. Правда, ей по-прежнему разрешалось копошиться в оранжерее, поскольку она якобы работала над тем, чтобы вернуть все как было. Пока что особых успехов не наблюдалось, хотя ей и удалось уменьшить токсичность листьев, и теперь, когда листья падали на какую-нибудь машину, с нее хотя бы не слезала краска.
Ей также позволяли держать в комнате несколько растений в горшках. «Позволяли» — не совсем верное слово. Дело в том, что растения вокруг нее цвели как по волшебству, и с этим ничего нельзя было поделать. Совет директоров «Аркхема» вместе с доктором Лиланд заключили с Памелой нечто вроде соглашения: она может держать в камере небольшой сад, если пообещает, что растений будет немного и они не будут ядовитыми. Уж лучше так, чем два раза в неделю посылать в ее комнату команду чистильщиков в защитных костюмах, чтобы уничтожить непроходимые джунгли, или страдать от повышенного уровня пыльцы, когда на улице пыльцой и не пахло.
Харлин вообще удивлялась, как им удается контролировать эту женщину. Либо у той было куда меньше сил, чем она демонстрировала, либо она ждала подходящего момента. Вот только для чего?
Возможно, Памела просто сходила с ума.
Она была красивой женщиной. Но на улице на нее оборачивались бы не из-за красоты, а из-за путаницы лиан, переплетающихся в роскошных рыжих волосах. На любой другой женщине это выглядело бы дешевым жеманством: «Эй, вы все, посмотрите на меня! Я действительно чокнутая!» На Ядовитом Плюще лианы смотрелись не то чтобы нормально, однако вполне естественно.
Не естественным было то, как она ласково разговаривала с ними, шептала им что-то. Но больше всего пугало то, что лианы, казалось, шевелились в ответ. Харлин решила называть ее только Памелой или мисс Айсли. Ей хотелось узнать, как та отреагирует на открытый отказ потворствовать ее мании, пусть даже на время одной терапевтической сессии. Пациентка должна была понять, что она не единственная железная леди в комнате.
В данную минуту Айсли подчеркнуто игнорировала Харлин, отвернувшись от нее настолько, насколько позволяла короткая цепь. Хороший знак: Айсли не стала бы так стараться ради кого-то, кого она ни в грош не ставила. Пробиться сквозь непроходимую чащу ее обороны будет трудно, но Харлин не теряла надежды. Что касается остальных трех женщин, тут все было гораздо хуже.
