Но Инари снова прыгнул с карбаса в леденящую воду и через несколько секунд вынырнул с пустыми руками. И опять, не влезая в карбас, он нырнул, и на поверхности стало спокойно.
Сорвавшись с неба, прочертил быструю параболу метеор.
Инари был под водою. И вдруг Олави и Лундстрем почувствовали удар в днище карбаса.
— Он стукнулся головой о карбас! — громко вскрикнул Лундстрем.
— Тише! — проворчал Олави и стал табанить.
Карбас медленно повернулся, и из воды выставилась голова Инари. Он тяжело дышал. Руки его вцепились в какой-то неопределенной формы сверток.
— Тащите, — задыхаясь, прохрипел он.
И, перегнувшись через борт, совсем забыв осторожность и заботу о равновесии, один из них вцепился в мешок с оружием, другой схватил и вытащил Инари.
Инари задыхался, у него сводило челюсти, и Олави изо всей силы растирал его одеялом.
Одежда Лундстрема тоже была совсем мокрая, и его трясло как в лихорадке.
Инари торжествующе показал рукой на спасенный мешок и ящик.
«Это сущее сумасшествие, — подумал Лундстрем, — воспаления легких ни ему, ни мне теперь не миновать. Это сущее сумасшествие», — повторил он про себя и с уважением взглянул на ящик и винтовки.
Через несколько минут Инари немного отогрелся и вновь обрел дар речи.
— Я думаю, этой ночью половину удастся выудить.
Он прыгнул в третий раз и снова скрылся под водой.
Вынырнув, он крикнул:
— Сюда!
И по его голосу Лундстрем решил, что все уже кончено. Одним ударом весел Олави подвинул карбас к Инари. Перегнувшись, они втащили в лодку тяжелое, почти безжизненное тело товарища. Левая нога и рука у Инари были скрючены.
— Чертова судорога! — хрипло процедил, стуча зубами, Инари. — Дайте что-нибудь острое, — сказал он.
Лундстрем подал свой нож. Инари сделал небольшой надрез на бицепсе и на икре сведенных судорогой конечностей.
— Теперь несколько капель дурной крови сойдет и вместе с ними судорога, это верное дело, — убежденно сказал он.
— Одевайся! — сказал Олави тоном приказа. — Одевайся! — повторил он еще решительнее.
И Олави повел карбас обратно в речку, чтобы спрятать его там, где он простоял конец прошлой ночи.
Развели большой, жаркий костер.
Инари пил большими глотками горячий кофе.
Они, все трое раздевшись догола, грелись у пламени лесного костра. Олави и Лундстрем установили вахту. Инари заснул и спал без просыпу; только время от времени он вздрагивал и бормотал что-то невнятное.
Первым на вахте был Лундстрем. Он думал о том, что ни одни сутки в его жизни не были такими страшными и тяжелыми, как протекшие, что Инари достанет оружие не раньше чем через неделю, если они не умрут от простуды. А о событиях этой ночи и не придется никогда никому рассказать, и даже если он уцелеет, то никто не поверит ему, что так было на самом деле.
