— Матти, иди сюда!
Матти вошел в дом и был там одну, две, три минуты.
— Что бы он мог там делать?
Парням стало завидно, и они ворвались в дом и, смеясь, вытащили оттуда Матти за ворот.
Но здесь снова заиграл на гармони Лейно, и снова все вернулись в дом, и снова начались танцы, и парни целовали своих милых, а девушки прижимались к ребятам, и было им очень весело. Ночь зимняя длинна. Когда стали расходиться по домам, гармонист Лейно сказал:
— Ребята, неужели мы простим жадность старику, пожалевшему гармонь?
— Конечно, нет, — отозвался Каллио. — Разорвем ее ко всем чертям!
— Кто же это сделает? Нам с ним в одной деревне жить. Вот Олави ему совсем чужой.
— Да, я ему совсем чужой, — сказал Олави, и темные его глаза засияли.
И тут только в первый раз заметила Эльвира, какие черные глаза у Олави. Ему бы полагались такие же голубые или серые глаза, как у всех ребят.
— Да, я ему совсем чужой, — повторил Олави и выхватил гармонь у Лейно.
Он с размаху, но без всякой злобы, ударил гармонью о стол. Гармонист Лейно отшатнулся.
— Молодец! — крикнул кто-то из ребят, и все замолчали.
Тогда Олави вытащил свой замечательный финский нож и стал спокойно обрезать клапан за клапаном. Гармонь тяжело вздыхала под острым ножом, со стуком падали костяшки на стол.
Парни, как зачарованные, ловили предсмертные всхлипы гармони.
— Кончено, — остановился Олави.
Тень его качнулась по потолку, и все зашумели, заговорили. Олави залпом выпил стакан холодного молока.
— Кто же возьмется отнести старику гармонь? — испуганно спросил Лейно.
— Нечего нести. К свиньям бросить — и все! — не унимался Каллио.
— Эльвира здесь гуляла с нами, пусть и несет инструмент домой, своему отцу!
И все обернулись к Эльвире.
Она стояла на пороге, собираясь уйти, губы ее дрожали.
— Он меня прибьет, — плачущим голосом сказала она.
И тогда вышел вперед Олави, взял растерзанную гармонь и весело сказал:
— Я отнесу!
Вся компания высыпала за ним на улицу в морозную ночь.
По неровному льду реки бежала лунная дорога. Подошли к дому старика.
Белые наличники при луне казались еще белее, и ребятам было немного страшно, но очень весело. Парни попрятались в канаве у дороги. Олави подошел к дому и, скользя по слегка обледеневшим ступенькам, стал взбираться на крыльцо. Он взялся за дверное кольцо и стукнул. Спросонья залаяла собака, за дверью кто-то заворчал:
— Тоже женихи! До утра гульба, а на работу — спину ломит.
И дверь распахнулась. Старик сегодня открыл дверь сам.
