* * *
После того, как Жозевалду был застигнут врасплох, он тут же спрятал бинокль в надежное место, немного отсиделся в укрытии, а затем вновь предпринял попытку разведать подробности личной жизни Марии. Стоило ему выйти в коридор, как он сразу понял, что к Марии пришел гость. Заинтригованный Жозевалду сделал попытку пройти через садик с бассейном к окну кухни, чтобы подслушать разговор, но тут же остановился. Его младший сын Плиниу кокетничал там с Анжеликой, секретаршей ду Карму. «Окрутит парня эта девчонка, он и глазом не успеет моргнуть», — подумал Жозевалду и направился в комнату Марии.
В последнее время ему нравилось щекотать себе нервы частыми визитами сюда. Он дожидался момента, когда ду Карму уедет на работу или спустится вниз, и тут же бежал сюда, собирая, как мотылек, пыльцу новых впечатлений. Он открывал коробочки с косметикой, нюхал ее белье, ходил по комнате и нежился под одеялом.
В свой последний визит он утащил у нее любимую ночную сорочку и вскоре обнаружил, что Мария стала спать голышом. Жозевалду пришел в неописуемый восторг и в тот же день приобрел мощный бинокль с цейссовскими стеклами. Он жадно ловил впечатления от общения с ней, впитывал ее образ, ее слова и запахи. В его груди уживались одновременно два чувства: животной страсти и ненависти.
И самое ужасное, что он осознал, когда увидел ее впервые через двадцать с лишним лет разлуки, что жить без нее не может. Он ругал себя за слабость, злился, но ничего не мог поделать. Ревность толкала его на некрасивые, низкие поступки против женщины, о которой он мечтал все последнее время.
«Ду Карму! Какая же ты сладкая! Ты стала лучше, чем была двадцать лет назад!» — Он часто произносил мысленные монологи, разговаривая с ее вещами и единственной фотографией, которую утащил из комнаты Вириату. Жозевалду не удержался, откинул легкое льняное одеяло и уткнулся лицом в подушку, на которой несколько минут назад еще лежала голова ду Карму. От темной и тягучей страсти у него потемнело в глазах.
Иногда ему казалось, что он доведен до грани отчаяния. Его собственная супруга щеголяла, в чем мать родила в комнате напротив, а он не смел к ней прикоснуться. При встрече она или не замечала его, или говорила колкости в его адрес. Все разговоры в последнее время заканчивались одинаковым вопросом: «Когда ты отсюда уедешь?»
Жозевалду вздохнул и открыл дверь. На пороге стояла Мария ду Карму.
— Что ты здесь делаешь? — вырвалось у нее. — Как ты посмел прийти сюда без приглашения?
