— Почему же не может? — усмехнулась Силвия. — Не потому ли, что тебя устраивала моя неподвижность? Ты вольготно чувствовал себя и на фабрике, и вне её. Обольщал ткачих, развлекался в борделях...
— Перестань! Я всегда любил тебя!
— Возможно, ты жалел меня, сочувствовал мне, но твоей любви я уже давно не чувствую, — возразила Силвия с печалью в голосе. — Да и моя любовь к тебе, вероятно, осталась в прошлом.
— Так вот в чём дело! — ухватился за последнюю фразу Умберту. — Значит, поэтому ты скрывала от меня, что уже можешь ходить? Судя по всему, ты встала на ноги не сегодня, это произошло давно.
— Давно, — повторила вслед за ним Силвия. — Но я скрывала это не потому, что разлюбила тебя, а потому, что хотела сделать тебе приятный сюрприз. Хотела станцевать с тобой вальс, о котором мы когда-то мечтали!
— Прости, я зря тебя обидел. Значит, всё ещё поправимо? — оживился Умберту, но его надежды не оправдались.
— Нет, — сказала Силвия, — теперь я уже не хочу танцевать с тобой вальс. Твои последние похождения, в том числе и пьяные дебоши в борделях, отбили у меня охоту к танцам. Я решила радикально изменить свою жизнь. Поначалу мне будет помогать Нина, а потом я и сама смогу заниматься всеми фабричными проблемами.
— Так ты решила вообще убрать меня с фабрики?!
— Нет, можешь оставаться, если хочешь, — сказала Силвия. — Но единовластным управляющим ты теперь не будешь. Так что сам решай, как тебе поступить.
Умберту надеялся, что это всего лишь кратковременный взрыв эмоций, что Силвия, успокоившись, одумается, но он ошибся. На следующий день Силвия сама приехала на фабрику — уже без инвалидной коляски, в которой она больше не нуждалась, — и долго о чём-то беседовала с Онофри в его кабинете. Затем вошла в кабинет к Умберту и сообщила о своём решении:
— Я сейчас проверила финансовую отчётность, там всё в порядке, ты можешь заниматься этим и дальше, пока Онофри не введёт Нину в курс дел.
— Значит, ты всё-таки гонишь меня с фабрики? — попросил уточнения Умберту.
— Нет, не гоню, — ответила Силвия. — Для тебя здесь тоже найдётся работа. Но руководить фабрикой буду я сама, а помогать мне будет Нина.
— Будь жив твой отец, он никогда бы не позволил тебе подобных глупостей! — в сердцах заметил Умберту, на что Силвия ответила:
— Теперь я разбираюсь во всём сама.
Оскорблённый ею до глубины души, Умберту спросил, уже ни на что не надеясь:
— Верно ли я понял, что ты вычёркиваешь меня из своей жизни?
Силвия, как он и предполагал, ответила утвердительно.
