И когда света почти не было видно, и земная пыль, пропитанная кровью, заполонила все вокруг, из воды появились столпы света, идущие высоко вверх, и я увидел, что те, кто очистился водой, попадали в эти столпы и вознеслись к планетам и звездам. И я увидел, что из Земли вышли каменные гиганты, которые стремились перекрыть своими телами доступ к этим столпам. И много столпов рухнуло, создавая вокруг хаос, в конце концов остался только один. И я видел, что Иштар был в нем. И я видел, что он прощается с Землей и с теми, кто не был избран. И слезы подступали к глазам.
И я увидел, что столб света устремился к звездам. И стало тихо. Гигантские руки вернулись под землю. Чудовищные птицы, гидра и гиганты окаменели. Пыль осела. Вернулось небо и облака на нем. Солнце снова стало тусклым. И пошел дождь. Земля плакала, умываясь слезами. И в этот момент я увидел свою мать. Она бежала ко мне, но ее остановили. Я слышал, как она крикнула:
– Спасибо! Мой сын!
Ее увели, и я больше ее не видел. Я остался один. Сначала меня покинул слух, я перестал слышать. Затем обоняние и зрение. Я чувствовал, что падаю, но еще до того, как упал, я перестал чувствовать. Но я не умер. Я просто должен был отдохнуть.
…Рядовой Дунаев оказался довольно скучным собеседником. Сколько я ни старался, но его эрудиция и кругозор не позволяли нам обсудить что-то по-настоящему стоящее. Скажем, аборты или казни в документальном кино. Разговорить этого парня было очень непросто.
– Ну что, – сказал я, – ты долго запоминал, как пройти этот лабиринт?
– Нет, – ответил рядовой.
– Неужели? Я бы никогда не запомнил. Слушай, Дунаев, раз уж нам идти здесь еще так долго…
– Пятнадцать минут.
– Ну я и говорю. Раз уж судьба свела нас в этом темном коридоре, я хочу тебя спросить.
Он покорно промолчал.
– Как ты относишься к гомосексуалистам?
– Это плохой вопрос.
– Почему? – спросил я голосом оскорбленной невинности.
– Нельзя о гомосексуалистах говорить так, будто это люди второго сорта.
– Так ты сейчас сам это и сделал.
– Поэтому это плохой вопрос.
– Я понял. Ты считаешь, что это люди такие же, просто у них другие предпочтения. И мы должны их уважать.
– Да.
– А как бы ты выразился про тех, кто во взрослом возрасте пьет грудное молоко? Или, чего доброго, любит экскременты?
Дунаев поморщился и не ответил.
– Я вот не хочу уважать их вкусы. Кстати, есть еще те, кто с детства любит мучить сначала животных, а потом и людей заодно. Некоторые даже прямо-таки нуждаются в том, чтобы кого-то расчленить. Это вовсе не от того, что они негодяи. Это у них в природе, понимаешь.
