Александр кивнул, потом снял очки и протер их. Как-никак, он был адвокатом и защищал интересы брата, который мало того, что в состоянии аффекта ранил Лейлу, но еще и подозревался в убийстве, тоже совершенном в бессознательном состоянии. Возможность вернуться домой или лечиться в клинике выхлопотал Гильерми Александр, дав подписку, так что подозревать его в недоброжелательности к брату было бы более чем странно. И если он был против возвращения Гильерми домой, то только потому, что любил его и на пользу клинического лечения полагался больше, чем на целительное воздействие домашних стен.
— А почему бы папе не поговорить с ним? Может, он его убедит? — спросил он с надеждой.
Марта про себя лишний раз умилилась наивности Александра. Если бы разговоры хоть чем-то помогали! Гильерми еще в школе начал пробовать марихуану. Курили все. Как тут удержаться? А вот Александр бы удержался. Он был таким чистым, ее мальчик! Умным, серьезным, чистым и очень наивным. Но это его ничуть не портило.
— Оставим вопрос открытым, мама, — попросил Энрики, — до твоего разговора с Вилмой. Согласись, что внуки не менее важны, чем сын.
— Для меня все одинаково важны, — сказала Марта, — не один, другой, третий, а семья! Понимаете? Для меня на первом месте семья. Нужно спросить и Клару, что она думает о возвращении Гильерми. Я уверена, что она будет за возвращение нашего мальчика, несмотря на то, что пострадала из-за него, она его очень любит, мы все в этом убедились. Кстати, что-то в последнее время ее слишком часто не бывает дома, — наконец заметила непорядок в своем хозяйстве Марта.
Ее цепкий ум зафиксировал этот непорядок, но, разумеется, сосредоточиться на не нем она не могла, все ее мысли были заняты Гильерми.
«Нужно будет сказать Луизе, чтобы приготовила его любимые блюда», — подумала она про себя, уже готовясь к встрече сына.
Марта сидела в спальне перед зеркалом и приводила себя в порядок, пристально вглядываясь в каждую морщинку, которую ей принес очередной день, прибавило очередное переживание, и тут же убирала ее тональным кремом. Она, похоже, снова вступала в тяжелую полосу жизни, но сдаваться не собиралась. Из зеркала на нее смотрела красивая женщина с тонким и не слишком добрым лицом, которой нельзя было отказать в уме и решительности. Такой она и была. Такой себя и ценила.
Александр в Зальцбурге открыл ей глаза. Лусия Праду снова вошла в ее жизнь. Она снова грозила разрушить ее семью, отнять мужа, лишить покоя и благополучия. Когда это случилось в первый раз, дети были еще маленькими, и Сезар наступил себе на горло, оставшись в семье.
