Другой пример - это преступность
несовершеннолетних. С традиционной точки зрения молодёжь ответственна за
соблюдение законов и может быть справедливо наказана при их нарушении, но для
неё трудно установить эффективные меры наказания, и поэтому стали искать другие
меры воздействия. Данные о том, что преступность более широко распространена в
определённых районах среди бедноты, оказались многозначительными. Человек более
склонен к воровству, если у него мало или вообще нет собственности, если его
образование не подготовило его к тому, чтобы получить рабочее место и держаться
за него, чтобы иметь возможность купить то, что ему нужно; если шансов получить
работу нет, если он не был приучен соблюдать законы, и если он часто видит
других нарушителей закона, остающихся безнаказанными... В таких условиях
преступное поведение получает сильное положительное подкрепление и вряд ли
будет подавлено юридическими санкциями. Поэтому факторы воздействия ослабляют:
преступника могут просто предупредить или исполнение приговора будет отсрочено.
Ответственность и наказание уменьшаются параллельно.
В действительности проблема заключается в
эффективности методов управления поведением. Мы не решим проблем алкоголизма и
преступности несовершеннолетних, пытаясь увеличить чувство ответственности. Ведь
за предосудительное поведение "ответственна" социальная среда, и
изменять надо именно эту среду, а не какие-то атрибуты личности. Мы признаем
это, когда говорим о карающих факторах природной среды. Попытки пробить стену
головой наказываются ударами по черепу, но мы ведь не считаем виновным
человека, если он пытается пробить стену головой, и мы не говорим, что природа
возложила на него ответственность за это. Природа просто карает его, когда он
бьет стену головой. Когда мы делаем мир менее опасным или учим людей тому, как
избежать "наказаний" от природы, и предлагаем им следовать
определенным правилам, то мы не наносим ни ущерба ответственности, ни чиним
угроз каким-либо другим оккультным качествам личности. Мы просто делаем мир
более безопасным.
Концепция ответственности оказывается особенно
слабой, когда причину поведения можно проследить к генетическим детерминантам.
Мы можем любоваться красотой, грацией и чувствительностью, но мы не можем винить
человека за то, что он уродлив, или эпилептик, или страдает дальтонизмом. Даже
менее заметные формы генетических различий и то приносят неприятности.
Полагают, что есть индивидуальные различия - как видовые варианты - того,
насколько агрессивно реагируют люди, или получают подкрепление, когда наносят
агрессивный ущерб другим, или того, насколько у них выражено сексуальное
поведение или сколь сильное подкрепление они получают от секса. Следовательно, вопрос
в том, в равной ли мере они ответственны за самоконтроль своего агрессивного
или сексуального поведения, и справедливо ли наказывать их по одной и той же
мерке? Если мы не наказываем человека за косолапость, то должны ли мы наказывать
его за то, что он быстро впадает в ярость или высокочувствителен к сексуальному
подкреплению? Эти вопросы были недавно подняты потому, что существует
возможность того, что многие преступники имеют аномалии в своих хромосомах.
Концепция ответственности тут мало чем может помочь. Проблема состоит в
управляемости поведения. Мы не можем изменить генетические дефекты наказаниями;
мы не можем действовать изменениями генетики, которые действуют на гораздо
более длительный временной шкале. Надо изменять не ответственность
"самостоятельной личности", а те факторы окружающей среды и генетики,
от которых зависит поведение человека.
