Конечно, есть причины того, почему нам
понадобилось так много времени, чтобы
дойти до этого. Предметы изучения физикой
и биологией ведут себя не так, как люди,
и в конечном итоге довольно смешно
говорить о ликовании падающего тела
или устремлении ядра; но люди ведут себя
как люди, и внешний человек, чье поведение
надо объяснить, может быть очень даже
похож на "внутреннего человека",
чьим поведением якобы объясняется
поведение внешнего. Внутренний человек
("душа") был создан по образу и
подобию внешнего.
Более
важная причина в том, что порой кажется,
что внутреннего человека можно наблюдать
непосредственно. Мы должны воображать
себе ликование падающего тела, но разве
мы не чувствуем
своего собственного ликования? Мы на
самом деле чувствуем происходящее под
нашей собственной кожей, но мы не
чувствуем вещей, которые были изобретены
для объяснения поведения. Одержимый
человек не чувствует обуявшего его
демона,
и скорее всего даже отрицает его
существование. Малолетний преступник
не чувствует своей дефективной
личности. Умный человек
не чувствует своей интеллигентности,
а нелюдим - своей интровертированности.
(И в самом деле, нам говорят, что эти
параметры сознания или характера можно
наблюдать только с помощью сложных
статистических приемов.) Говорящий
человек не чувствует грамматические
правила, которые, как
нам говорят, он применяет, составляя
предложения, и люди говорили "грамматически
правильно" за тысячи лет до того, как
кто-то открыл существование таких
правил. Отвечающий на вопросы анкеты
не чувствует никаких отношений
или мнений,
которые якобы побуждают его расставлять
крестики определенным образом. Мы
чувствуем определенные состояния наших
тел, связанные с поведением, но, как
указывал Фрейд, мы ведем себя точно так
же, когда мы их не чувствуем; они являются
побочными явлениями и их не надо ошибочно
считать причинами поведения.
Но
есть ещё более важная причина того,
почему мы так медлили отвергнуть
менталистские (когнитивистские)
объяснения: им было трудно найти
альтернативу. Предположим, что мы должны
искать их во внешнем мире, но роль
окружающей среды всё ещё далеко не ясна.
История эволюционных теорий иллюстрирует
эту проблему. До девятнадцатого века
окружающая среда мыслилась просто как
пассивная сцена, на которой зародилось
много различных видов организмов,
которые воспроизводили себя и вымирали.
Никто не подозревал, что именно окружающая
среда ответственна за
