Рудольф поджаривал сосиски, подкидывал их на сковороде с ловкостью, которая, казалось бы, не должна быть свойственна его неповоротливому телу. Я никогда не знал, в чем его безумие, моя Октавия. Иногда мне казалось, что его не было вовсе. Не каждый из нас похож на психопата из фильма ужасов, не каждый из нас представляет интерес для любителей дикого искусства и тех, кто просто мечтает пощекотать себе нервы.
Рудольф потрепал меня по волосам, чем нарушил святые санитарные правила, которые для его жены, видимо, были менее принципиальными, чем расцветка мебели.
— Привет, парень. Для тебя уже все готово.
— Доброе утро, — сказал я. — Как у вас дела?
— Отлично! Если хорошо поработаешь — получишь десерт.
Я знал, что он говорит так только для порядка — не было ни единого дня, когда бы я остался без десерта, хотя работал я очень по-разному. Рудольф часто говорил мне, что у меня большое будущее.
Прежде это говорил отец. Маму не волновали звезды, под которыми я родился, отец же гордился моей потенциальной исключительностью. Я не чувствовал себя менее безумным, чем другие. Мне казалось, что Рудольф намного более здоров, чем я. Но все же я понимал, что я особенный и, конечно, мне нравилось, когда кто-то отмечал это.
У меня были перспективы, я готовился стать кем-то великим, я не распадался на кусочки от одного этого знания. Я чувствовал, что мне суждено стать выдающимся человеком. Или, по крайней мере, я догадывался, что было бы неплохо каким-то образом преобразовать существующий порядок вещей, сохранив о себе долгую и добрую память.
Получилось у меня не все и не так, как мечталось в детстве, и все же я собой горжусь.
Тогда же я рассматривал открытые передо мной дороги, натирая тарелки губкой и пребывая в возвышенном мире еще не реализованных вероятностей, раскинувших бесконечные фракталы жизней, которые я мог прожить.
В сущности, у меня было не так много вариантов, я не мог получить высшее образование или поехать в Вечный Город, но я думал о том, чтобы основать колонию на другой планете. Было бы здорово собрать мой народ и увезти отсюда далеко-далеко, размышлял я, оттирая сливочный соус и разводы мороженого от стеклянной миски — никогда еще мечты не были такими сладкими, даже руки мои были липкими от них.
Два часа всегда проходили незаметно, я легко углублялся в мир своих фантазий и не отличал его от реального. Я могу сделать так и сейчас, однако мое расписание обычно является слишком плотным для избегающих излишеств.
