Мы знали, что эти шкатулки особенные, там хранится что-то, что принадлежит каждой из нас в отдельности, что делает нас двумя разными девочками, а не одной, но разделенной. Ты, любимый, никогда этого не поймешь, это опыт, находящийся за пределами твоей досягаемости, но, может быть, ты попробуешь представить, как это, когда ты ощущаешь себя половиной, а не целым, как будто часть твоей души существует совершенно отдельно, и ты не в силах как-нибудь присоединить ее к себе. Представь, мой дорогой, как кто-то разрубил тебя напополам, и ты больше не можешь себя собрать, но продолжаешь существовать по отдельности, и о вас говорят «вы оба».
Это ощущение было особенно страшным в детстве. И оно утихало, когда я открывала свою шкатулку. Я смотрела на свои колечки, серебряные и золотые. Мне нравились морские цвета, нравились халцедоны, аквамарины, танзаниты, и родители украшали меня кольцами и сережками с этими камнями. Сестра любила розовый кварц и турмалин. А обе мы невозможно любили опалы, и часами могли любоваться на их переливы.
У меня было много сокровищ. Некоторые из них были сокровищами в совершенно взрослом смысле — ювелирные украшения и камни. Другие же казались таковыми только мне, но насколько же я любила их. Лучшие из моих ракушек, книжные закладки с зайчиками, камушек с дыркой посередине, в которую я дунула, загадав желание, а потом сама его забыла, смятые записки от школьных подружек, фантики от конфет такие красивые и блестящие, что жалко было их выбросить.
Но самое главное, там был мой альбом. Суть меня, эссенция. Я записывала туда свои мысли, рассказывала альбому о прочитанных книгах, вклеивала туда рисунки, которые мне нравились и сама рисовала там.
В дождливые дни я даже не скучала по морю, потому что я могла провести день наедине с моим альбомом, а главное с самой собой. Альбом был вещественным отражением моей отдельной, уникальной и индивидуальной души, и за это я была ему невероятно благодарна.
Что это за чувство я поняла много позже. Моя забота о нем, ежевечерние ритуалы, когда я доставала его и гладила страницы, все это было преисполнено желания отблагодарить альбом за все, что он сделал для меня.
В шкатулке сестры были мертвые цветы и мертвые насекомые, ее собственные, не похожие на мои, украшения, ее бальзам для губ, пахнущий ванилью, малиной и персиком, фотографии красивых мужчин и женщин, которые она часто просила у мамы.
Так я понимала, что мы с сестрой очень разные. Содержимое шкатулок было как наши внутренности — самое личное, какая-то квинтэссенция жизни, только не спрятанная глубоко внутри, а хранимая снаружи.
