Жаль только, если видишь, как женщина на пути от танцев в науку меняет смелую, вызывающую мини-юбку на скромный и благоразумный школьный фартучек.
Но уже пора подводить итоги. Какими они будут?
Только такими: наука вполне женское занятие, геология - тем более.
У костра мы с Колей вдвоем. Все давно уже спят. Вздыхает за кустом Тарапул, переминается с ноги на ногу. Мы устали спорить. Сидим молча и смотрим на огонь. Колино лицо то появляется в отблесках угасающего пламени, то снова скрывается в темноте, и мне кажется, что Коля улыбается.
— Ты что?
— Странно, - отвечает он после долгого молчания, - столько лет вместе, а о женщинах ни разу не говорили...
Да, не разговаривали мы о женщинах. Случайные знакомые за один вечер в ресторане наговорятся больше, чем мы за несколько лет. В институте наши письменные столы стоят рядом, в поле из одного котелка едим, в одной палатке спим. Обсуждаем новости, спорим целыми днями, а просто поговорить как-то в голову не приходило. Возвращаюсь я из маршрута, приезжает Коля из командировки - мы ни о чем не расспрашиваем друг друга. Коля сразу начинает выкладывать новые факты, новые мысли, я пытаюсь все опровергать. Иногда роли меняются. Никогда не было только серого безразличия.
Коля постарше меня, но начинали мы вместе. Злополучная наша идея родилась в спорах. Тогда мы блуждали впотьмах. Единственное, в чем мы не сомневались, были освященные всеобщим признанием идеи пионеров камчатской геологии. Однажды я увидел в обнажении и добросовестно описал контакт между двумя толщами горных пород. Никаких глобальных мыслей или сомнений по этому поводу у меня не появилось.
Геологи бывают разные. Один может с ювелирной точностью изучить крохотный пятачок на водоразделе Ольховой и Быстрой. Другой в состоянии построить грубую схему для большой территории. Коля умудрялся хранить в голове и увязывать друг с другом все мельчайшие детали по всем пятачкам огромнейшего региона. Я понимал его, но самостоятельно работать с таким количеством сведений мне не удавалось.
Выслушав мой рассказ о контакте, Коля задал сто вопросов и заявил категорически: "Этого не может быть". Он попытался вставить новый факт в систему, но ничего не выходило. Значит, если система верна, надо отказаться от факта. Я обиделся. Верх с низом мне до сих пор путать не приходилось. Вестибулярный аппарат у меня в порядке.
На следующий день на обнажение отправились вместе. Мир не перевернулся за одну ночь, кремнистые породы прочно лежали на песчаниках. Мы проследили контакт в десятке других обнажений, а в речном обрыве раскапывали его до кровавых мозолей. Сомнений в факте больше не было. Значит, приходилось отказываться от системы, от веры, терять почву под ногами. У Коли хватило сил перестроить рухнувший мир заново.
