Обмениваться впечатлениями, растравлять друг другу душу было бы слишком жестоко, и мы заключили негласное джентльменское соглашение: ни слова о печенье, не вспоминать и не думать о пачках с двумя конями, с красными и белыми клетками на оболочке. Но искушение оказалось сильнее. Это было все равно что нашему шоферу первого класса без прав, уже несколько месяцев ведущему беспробудно трезвую жизнь, не мечтать о поллитре. Мы старались не смотреть окружающим в глаза, когда необузданная фантазия во всех деталях рисовала запретный плод, а если кто-то виновато отводил вдруг блудливый взгляд в сторону, все понимали - опять нарушил уговор.
Первое, что мы сделали, очутившись в конце сезона в поселке, - пошли в магазин и накупили много-много пачек с конями на обертке.
Уминали печенье всухомятку, со сгущенным молоком. После третьего килограмма (на каждого) почему-то пришло в голову, что нет воды и нечем запить, а потом выяснилось, что и печенье вообще какое-то не такое - кони нарисованы, а клеток нет. Окончательно разрушил хрустальную мечту самый жестокий член нашего коллектива, до того небезуспешно притворявшийся добрым. Он рассказал, что в одном из маршрутов встретил тех самых детей тундры, изложил им нашу общую шахматную версию, отчего они пришли в негодование и объяснили: печенье тогда просто перепаковали во вьюки без пачек и ели его очень долго, целых полтора дня.
Или - не хватает курева. Часто оказывается, что дефицит, как говорят торговые работники, создан искусственно. Не было у меня сезона, чтобы среди флибустьеров и авантюристов не оказался хоть один бросающий курить. В городе не получилось, кругом соблазны, а в тайге - всё, завязал, и курева с собой не беру. Если в отряде найдется бывалый таежник, он обязательно возьмет лишнюю трехмесячную порцию, иначе новообращенный некурящий замучает всех - не выбрасывай окурок, дай закурить, дальше - больше, пока окончательно не заявит свои права на дележ ограниченного запаса никотина.
А когда делить уже нечего, совсем беда с этими наркоманами. Помню, кончилось у нас все что, могло кончаться.
Поневоле некурящие обшарили каждый кустик, каждую травинку на расстоянии плевка вокруг костра, переставили палатку на другое место и просеяли песок из-под пола, не поленились даже пройтись маршрутом по старым лагерям. Каждый найденный окурок, обвязав леской, сушили на удочке в горячем воздухе над костром, потом собрали драгоценные отбросы в кисет и курили по очереди, по затяжке на брата, день ото дня все больше и больше разбавляя сухими листиками. Когда процент древесной растительности в куреве повысился до предела, а в ремнях уже не оставалось места для новых дырок, решили - мне идти на рыбалку за продуктами, потому что я и места лучше знаю, и сил больше сохранил - еще бы, я измучен всего-навсего голодом. А ребята будут работать дальше и молиться за мое благополучное возвращение. Вдогонку напутствовали: если не будет папирос или сигарет, выпроси хоть махорки.
