Расследование и следствие по моему делу проведено тенденциозно и необъективно. Огромное количество оговоров и чудовищной клеветы со стороны некоторых свидетелей и арестованных не только не подвергнуто проверке, а все подшивается к делу по одному принципу: на каждый роток не накинешь замок. Несмотря на это, дело следствием уже закончено.
В чем я в основном обвиняюсь? В том, что я фальсифицировал дело по повстанческому формированию на спецзоне 8-го отделения Амурлага, применял методы физического воздействия к арестованным. Никакого дела я не создавал. Тогда была допущена оперативная ошибка, преждевременная ликвидация участников формирования. К этим арестованным применялись меры физического воздействия мною по прямым указаниям из Москвы.
Участники повстанческого формирования были арестованы, и выступление предотвращено. Впоследствии часть арестованных от показаний отказалась, мотивируя тем, что они дали показания только под влиянием применения методов физического воздействия. Но даже сейчас четверо из них отдаются под суд, не отрицая свою антисоветскую деятельность в лагере, отрицают, что готовили вооружённое восстание.
В существовании повстанческого формирования на спецзоне я убежден и сейчас, и к этому имеются все основания по делу.
В чем я действительно виновен? Только в том, что, добросовестно заблуждаясь, применял меры физического воздействия к арестованным по прямым указаниям руководства НКВД».
Разумеется, эти заявления Воля-Гойхмана остались без внимания со стороны тех, к кому он обращался. Душу он отвёл, но толку от этого не было никакого. Впрочем, это и не удивительно для того времени.
К преступникам в форме НКВД сталинское правосудие оказалось снисходительным. В марте 1940 года военный трибунал дал им от 4 до 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовом лагере. Причём через недолгое время все они (за исключением Антонова, судьбу которого автору проследить не удалось) были помилованы со снятием судимости, а самый рьяный палач Воля Гойхман даже восстановлен на службе в органах госбезопасности. Таким образом, карьера профессионального истязателя оказалась прерван ной лишь на время. Ждать правды стране предстояло ещё долго. Берия тоже нуждался в надёжных людях, тем более имеющих соответствующий опыт. Нам только остаётся надеяться, что полученный ими урок по шёл на пользу и они сделали для себя правильные выводы в части соблюдения социалистической законности. Но вовсе не исключено, что мы ошиблись в своём суждении.
