Второй раз, уже под своей фамилией, Тухачевский через территорию Германии официально выезжал в Англию. На Берлинском вокзале негласные сотрудники ОГПУ зафиксировали его короткую встречу и разговор с молодым человеком. При проверке оказалось, что беседа у него состоялась с сыном Троцкого, оказавшимся впоследствии в СССР и арестованным ещё при Ягоде, при нём же осуждённым и направленным отбывать наказание в Воркутинский лагерь. В конце 1936 года он был этапирован в Бутырскую тюрьму. Уже тот факт, что он был выпущен впоследствии за границу, может сказать о многом…
Как известно, по делу фигурировали документы, обличающие Тухачевского в связях с немецкой разведкой. Правда, дело преподносится таким образом, что эти фальшивки были изготовлены немецкой разведкой с целью дать возможность Сталину обосновать расправу над Тухачевским. Однако если принять во внимание упомянутую нами версию, то всё становится на свои места. И если ОГПУ повело такую игру по-крупному, то Тухачевскому было разрешено связать себя какими-то обязательствами с германской разведкой. Без этого игра становилась беспредметной. Не исключено, что такие обязательства были даны и впоследствии были использованы против него же. Смерть Менжинского и уход из аппарата ряда сотрудников, непосредственно с ним связанных, в конечном счёте привели к затуханию задуманной операции.
Обвинялся Г.Г. Ягода и в убийстве деятелей Советского государства: С.М. Кирова, В.Р. Менжинского, В.В. Куйбышева, А.М. Горького и в заговоре против В.И. Ленина в 1918 году. Однако ни по одному из этих фактов достоверно не доказана его причастность.
В отличие от других подсудимых, Ягода отрицал и предъявленное ему обвинение в шпионской деятельности. «Прокурор, — говорил в своём выступлении на процессе Г.Г. Ягода, — безапелляционно считает доказанным, что я был шпионом. Это неверно. Я — не шпион и не был им». Совсем недавно ставивший аналогичные спектакли на процессах, он прекрасно понимал ожидавший его финал. Это понимание давало ему силы иронизировать и даже заявить, что если бы он был шпионом на самом деле, то «…десятки стран могли бы закрыть свои разведки — им незачем было бы держать в Союзе такую сеть шпионов, которая сейчас переловлена». С этими его словами трудно не согласиться.
Скорее всего, предъявленные ему обвинения не что иное, как ширма, за которой скрыты совсем иные причины. Если бы всё дело заключалось только в предъявленном ему официальном обвинении, то не было бы никаких препятствий для его реабилитации, как и всех, проходивших с ним по делу.
