— Тогда зачем мы идём в зал? — не поняла она. — Ты же говорил, что можно заказать обед в комнаты.
— Вам нужно привыкать к новому положению, — объяснил юноша, — и этим надо заняться до того, как мы приедем в столицу. Если вы что–то сделаете не так или на нас кто–нибудь наедет, будет лучше, если это произойдёт в дороге. Мне проще влиять на случайных встречных, которые быстро о нас забудут. В конце концов, если не получится повлиять, можно будет применить силу и уехать.
— А может, не будем ждать ночи? — предложила Сель. — Я же вижу, что тебе тоже хочется!
— Мало ли что мне хочется, — ответил Олег, задавив в себе желание согласиться. — Пойми, что мой жреческий обруч — это вызов традициям. Я могу доказать свои права, только нам могут встретиться те, кому не нужны доказательства. Надо быть готовым к драке или к бегству, а ты расхолаживаешь меня любовью!
Сегодня у Маркова был приёмный день в одном из захваченных городков — Зарде. Каждый член Совета один раз в декаду выбирал город и принимал всех, кто хотел видеть кого–нибудь из вождей. О таких приёмах оповещали заранее, и в желающих поговорить не было недостатка. Со своими вопросами приходили и люди, и аборигены. Если удавалось быстро разобраться с просителями, после них решали дела с городским начальством. Первыми на этот приём пришли три кузнеца.
— Прощения просим, — сказал один из них, — но без вас никак не возможно! Нужно повесить купца Рада, а глава боится с ним связываться!
— И из–за чего его вешать? — спросил Иван. — Чем он вам не угодил?
— Медь продаёт по непотребной цене! — возмущенно сказал второй кузнец. — Железо–то у нас своё, а медь только привозная. Платили десять серебряных за слиток, а теперь он требует тридцать! У нас ничего из такой дорогой меди не возьмут!
— И чем он объясняет новую цену?
— Сказал, что ему из–за вас ничего не продают, — для чего–то оглянувшись на дверь, ответил начавший разговор кузнец. — Только это брехня! Он приехал из Пармы за две декады до того, как вы сюда пришли, а медь покупал ещё раньше. Пользуется тем, что никто, кроме него, не торгует медью, а нам от этого чистое разорение!
— Я этим займусь, — пообещал он. — С медью вам поможем. Скажите, чтобы заходили следующие.
Следующим был староста одной из трёх деревень, которые располагались поблизости от Зарда. Когда захватили городки, сразу попытались наладить отношения с крестьянами, но не преуспели. Те не признали новую власть и зажали продовольствие. Никто не собирался увеличивать площадь посевов, даже когда предлагали хорошие цены на будущий урожай. У некоторых работали люди, которых только кормили, а после работы держали взаперти. Пришлось устроить показательный рейд. Людей освободили, а их бывших хозяев выпороли. С теми, кто схватился за оружие, не церемонились. Тела оставили хоронить односельчанам, а из хозяйств выгребли продовольствие и сожгли дома, выгнав на улицу семьи бунтарей. После этого старосты упрашивали Лаврова сменить гнев на милость и обещали, что обязательно увеличат посевы, а гертам больше ни в чём не будет отказа.
