Может быть, с почтой и вовсе не стали бы возиться, если бы Бец Угрюмый, лейтенант шайки, не обладал некоторым опытом — а этот опыт обещал ему добычу.
— Послушай, капитан, — сказал он, обращаясь к Гондо Биллю, — в этих почтовых мешках, вероятно, найдется, чем поживиться. Я когда-то барышничал с этими немцами в окрестностях Фредериксбурга, и я знаю повадку этих арапов. В этот город пересылаются по почте крупные суммы денег. Эти немцы готовы лучше рискнуть тысячью долларов, отправив их завернутыми в бумагу, чем заплатить банку за перевод.
Гондо Билль, парень шести футов и двух дюймов росту, обладавший нежным голосом и решительным характером, уже вытаскивал мешки из фургона. В руке его сверкнул нож, и все слышали треск, когда он прорезал им жесткий брезент. Головорезы столпились вокруг фургона и начали разрывать письма и посылки; работа оживлялась добродушной руганью по адресу отправителей, которые словно сговорились, чтобы опровергнуть предсказания Бена Угрюмого. В фредериксбургской почте не нашли ни одного доллара.
— Как вам не стыдно, — торжественным тоном сказал Гондо Билль почтальону, — таскать за собой эти груды старой бумаги? Но что все это значит? Где вы, немцы, держите ваши деньги?
Почтовый мешок Беллингера лопнул под ножом Гондо, словно кокон. В нем оказалась только горсть писем. Фриц кипел от ужаса и возбуждения, пока не добрались до этого мешка. Он теперь вспомнил о письме Лены. Он обратился к предводителю шайки, умоляя, чтобы пощадили именно это письмо.
— Я очень благодарен тебе, немчура, — сказал тот взволнованному почтальону, — это, верно, как раз то письмо, которое нам нужно. Там, верно, лежит пачка кредиток, а? Вот оно. Дайте свету, ребята!
Гондо распечатал письмо, адресованное миссис Гильдесмюллер. Остальные окружили его, зажигая одно за другим скрученные фитилем письма. Гондо посмотрел с немым неодобрением на единственный лист бумаги, покрытый угловатым немецким шрифтом.
— Что это ты вздумал нас дурачить, немчура? Ты называешь это ценным письмом? Подло играть такие низкие шутки с друзьями, которые пришли помочь тебе распределить почту.
— Это по-китайски, — сказал Сэнди Гранди, заглядывая через плечо Гондо.
— Выдумал тоже! — заявил другой член шайки, бойкий юноша, разукрашенный шелковыми носовыми платками и никелевыми цепочками. — Это — стенография. Я раз видел в суде, как это делают.
— Ах, нет, нет, нет, это по-немецки, — сказал Фриц. — Это только одна маленькая девочка пишет письмо своей маме. Бедная маленькая девочка, больная, измученная работой, далеко от дома. Ах, неужели вам не стыдно? Добрый господин разбойник, позвольте мне взять это письмо.
