— Donnerwetter![4] — закричал Фриц изо всей силы своего громового голоса: — Was ist das?[5] Руки прочь от этих мулов. Мы почта Соединенных Штатов.
— Ну, живей, немчура, — протянул меланхолический голос. — Разве ты не видишь, что ты попался? Поверни мулов и вылезай из повозки.
Надо отдать справедливость отчаянности Гондо Билля и широкому размаху его предприятий и тут же установить, что задержка фредериксбургской почты не являлась для него плановым подвигом. Подобно тому как лев, преследующий добычу, достойную его доблести, может придавить лапой кролика, случайно подвернувшегося на его пути, так и Гондо Билль и его шайка набросилась на мирный поезд мейнхерра Фрица, собственно, ради спорта.
Настоящая цель их зловещей ночной поездки была закончена. Фриц со своим почтовым мешком и мулами явился приятным отвлечением после тяжелых профессиональных обязанностей. В двадцати милях к юго-востоку стоял поезд с испорченным паровозом, бьющимися в истерике пассажирами и ограбленным почтовым вагоном. Это представляло серьезную работу Гондо Билля и его шайки. Захватив довольно большую добычу кредитками и серебром, грабители делали теперь широкий объезд на запад, через менее населенную область; конечною целью их путешествия было, переправившись вброд через Рио-Гранде, найти прибежище в Мексике.
Богатая добыча смягчила сердца отчаянных головорезов и превратила их в добродушных и веселых шутников.
Дрожа от чувства оскорбленного достоинства и немалого страха за свою безопасность, Фриц слез на дорогу и поправил соскользнувшие с носа очки. Грабители сошли с лошадей и пели, прыгали и выли, выражая этим наслаждение жизнью. Роджерс Гремучая Змея, стоявший у самых морд мулов, слишком резко рванул уздечку чувствительного Дондера: тот встал на дыбы и громко, протестующе зафыркал от боли. В ту же минуту Фриц с гневным криком бросился на массивного Роджерса и начал дубасить изумленного разбойника кулаками.
— Негодяй, — кричал Фриц, — собака, чурбан! У этого мула болит под удилами. Я оторву тебе голову с плеч, разбойник!
— У-у-у, — завыл Гремучая Змея, рыча от смеха и наклоняя голову, чтобы увернуться от ударов. — Эй, вы там, оттащите от меня эту кислую капусту.
Кто-то из шайки отдернул Фрица назад за полу пиджака.
И лес зазвенел от оглушительных замечаний Гремучей Змеи.
— Ах ты, венская сосиска! — дружески завопил он. — А он не слишком труслив для немца. Вишь, как заступился за своих животных. Мигом! А? Мне нравится, когда человек любит свою лошадь, даже если она только мул. Ишь ты, лимбургский сыр, проклятый! Так и накинулся на меня. Ишь какой! Ну, ну, мулик, я больше не сделаю тебе больно.
