«Наконец выяснились обстоятельства, при которых был ранен подросток-перебежчик…»
К сожалению, теперь не могу припомнить ни фамилии, ни имени этого паренька.
В начале марта, как я уже писал, стояли по-зимнему лютые морозы. Дивизия все топталась на месте. В этой обстановке было крайне необходимо разведать ближний тыл противника, установить его силы, расположение огневых средств, определить слабые места в обороне. Выполнить эту важную опасную задачу должна была группа разведчиков во главе с командиром взвода отдельной разведроты дивизии лейтенантом Альгирдасом Гедрайтисом. Это был опытный разведчик, отличившийся еще в боях под Москвой в конце 1941 года, где он воевал в составе латышской дивизии. С того времени на его груди сверкала серебром медаль «За отвагу». Очень немногие из наших воинов были удостоены в то время правительственных наград. Вместе с Гедрайтисом во вражеский тыл пошли еще два бойца. Группа должна была вернуться через три дня.
На следующее утро после ухода группы в расположении гитлеровцев начался какой-то переполох — беспорядочная пальба, крики. Сначала никто у нас не мог разобраться, что же там произошло. Но вскоре увидели парнишку, бегущего со стороны немецких окопов. Он прыгал через сугробы, падал, поднимался и опять бежал, а фашисты стреляли из автоматов, пулеметов, винтовок. Наши бойцы тоже открыли огонь, ударили минометы, стремясь прикрыть бегущего мальчонку. Когда он свалился в наши окопы, увидели, что он ранен — пуля прошила голень. Кость оказалась неповрежденной. Врачи еще не кончили обрабатывать рану, а перебежчик уже начал просить, чтобы его отвели к «самому главному» — у него есть очень важное донесение. Беседовать с парнишкой поручили Чебялису и мне. Ему было лет четырнадцать-пятнадцать. Он сообщил, что из немецкого расположения его послал к нам советский лейтенант, который вместе с двумя красноармейцами скрывается в погребе в одной из деревенских изб. Один из красноармейцев ранен, и они три дня будут ожидать прибытия из их части врача и подкрепления. Для доказательства достоверности переданного через перебежчика донесения лейтенант дал ему свой ремень, который товарищи Гедрайтиса по роте сразу же опознали. И все же у нас возникли серьезные подозрения — не подвох ли это со стороны гитлеровцев, не готовят ли они нам западню? Прежде всего, наши бойцы на передовой утверждали, что фашисты могли запросто уложить бежавшего по голому полю мальца и, несмотря на поднятый ими большой шум, они, возможно, стреляли мимо. Кроме того, группа Гедрайтиса имела конкретное задание и никакого подкрепления посылать не предусматривалось. Сомнения вызвали и кое-какие другие обстоятельства, связанные с появлением перебежчика в расположении наших войск.
